Крах Мишки Мухоркина

Колючая загородка исчезла. Столбы и деревья, тополи и клены, порубленные на куски, аккуратно были сложены в поленницу у завалинки. И «запретный» участок стал таким чистым и гладким, словно по нему прошлись огромным утюгом.

На завалинке сидел Анжуйский. Он смотрел в землю.

— Ну, вот,— пробормотал Герцог,— как вы хотели, так я и сделал...

Мальчишки молчали, да и что тут скажешь...

— А вы хоть одно деревце посадили когда?— И Герцог ушёл, не оглядываясь и не дожидаясь ответа.

Мальчишки по-прежнему стояли молча. Хоть и победили они, но какая это победа... Да, они поступали справедливо: по какому такому праву Герцог захватил полдороги? А если так каждый поступать будет! И так их улица вся в высоченных заборах, да ещё каждый житель персонально под своим окошком огораживает палисадник разнокалиберным штакетником, врезает в него калитку и вешает на неё замок!

Но деревья... Тут Герцог был прав.

Ребята ещё никогда и нигде не посадили ни одного деревца. А у Герцога была целая аллея, пусть даже и за колючей проволокой! Деревья раньше бросали на улицу прохладную тень, на них ожесточенно галдели воробьи, и так приятно было бежать мимо на речку...

Одно только утешало ребят — автобус. Рано или поздно, а пришлось бы срубить. Мишка стоял в сторонке от ребят и переживал. Как им объяснить, что никакого автобуса не будет и что всё это он выдумал? А ведь он уже давно, каждый день собирался сказать, но никак не мог решиться. А пока он набирался смелости и откладывал признание на «потом», случилось так, что сейчас нельзя уже ничего исправить. Нет, молчать нельзя. Пусть поздно, но надо сказать. А там будь, что будет.

И дело не в том, что ребята сами вскоре узнают. Мишка понял, что если не признаться, то это будет просто подлостью.

Прибежали с лопатами Зинка и Эхо Наоборот, сегодня утром приехавшие из лагеря. Они с восхищением глядели на «строителей дороги» и нетерпеливо спрашивали, где им начинать.

Постепенно все оживились, и Санька начал разбивать ребят на бригады.

Мишка медленно подошёл, набрался духу и, зажмурив глаза, словно ныряя в воду, сказал:

— Не будет никакого автобуса.

Все мгновенно повернулись к нему.

— Ты что, шутишь?— спросил Санька.

— Не шучу.— Губы у Мишки задрожали.— Не будет никакого автобуса. Просто, я всё выдумал.

— Да мы тебя!..— закричали мальчишки, угрожающе надвигаясь на него.

Мишка даже не шевельнулся. Ему было всё равно, что с ним будет. И если бы его сейчас поколотили, он бы принял это как должное.

Но Зинка решительно встала перед мальчишками.

— А ну, назад!— крикнула она.— Нечестно это — все на одного!

Мальчишки недовольно загудели, но остановились.

— А ты. — сказала она,— ты уходи отсюда.

Никто из ребят даже не взглянул на Мишку и не попытался его остановить, когда он тяжело пошёл по улице.

Глава двадцатая

БЛИЖЕ НА ПЯТЬ КИЛОМЕТРОВ

Сегодня уезжает Генка.

Ещё с утра он собрал свой чемоданчик и попрощался с Герцогом.

— Привет матери,— равнодушно и устало сказал Герцог.

— Спасибо, — ответил Генка, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Не за что, — сказал Герцог. И снова повторил: — Привет матери передавай. Не серчай, коли что. Всякое бывает.

Генка кивнул и вышел на улицу.

Ребята уже ждали его.

Все, кроме Мишки.

— Ну, пока, — сказал им Г енка. — Мне идти надо.

— Мы тебя проводим, — сказали ребята.

И они пошли.

И вдруг из-за поворота выполз голубой автобус!

Он приостановился на мгновение, а потом медленно и нерешительно поехал по улице навстречу ребятам.

Они остановились, потрясённые неожиданным зрелищем!

Автобус приближался. И уже можно было прочитать на табличке над передним стеклом надпись: «Приветное (через Ольховку)».

— Генка, это ж твой автобус! Дяденька, стойте, стойте!

Шофёр затормозил и высунулся из кабины.

—Чего раскричались?

— А тут у нас пассажир, — сказала Зинка, указывая на Генку, — ему тоже в Ольховку надо.

— Ну, считай, что тебе повезло, пассажир, — сказал шофёр. — Я по этой улице впервые еду. И сам не понимаю, почему мы объезжали чёрт те где. А тут напрямую — и до Ольховки рукой подать. Ближе на пять километров.

И он открыл двери.

Генка вспрыгнул на подножку и, обернувшись, посмотрел на ребят.

И Генке стало грустно, потому что он сейчас уедет, а когда снова увидится с ребятами — никому не известно.

А Витька подскочил к автобусу, пожал Генке руку и торопливо выпалил:

— Генк, ты к нам приезжай на следующее лето. Мы ж теперь ближе на пять километров!

— Ладно,— улыбнулся Генка.

Он уселся на сиденье. Поставил рядом свой чемоданчик и стал смотреть в окно на ребят.

— Ну, поехали,— сказал шофёр.

Автобус ехал по улице. Мелькали знакомые дома. И Генка вдруг вспомнил о Мишке.

Автобус ехал всё дальше и дальше. И всего какая-то одна зима отделяла Генку от следующего лета.

Эпилог

А синий автобус никогда больше не ходил по этой улице. Пустили электричку, и в автобусном рейсе до Приветного отпала всякая необходимость.

Про Мишку известно только одно: он учится в той же школе и, как всегда, полон новых грандиозных планов и замыслов!

Для детей младшего школьного возраста