Читаем Крах операции «Эдельвейс» полностью

Исходя из этого, Ставка требует наряду с созданием прочной обороны на основных операционных направлениях немедленно усилить оборону Главного Кавказского хребта и особенно Военно-Грузинскую, Военно-Осетинскую и Военно-Сухумскую дороги, исключив всякую возможность проникновения противника на этих направлениях».[19]

Осуществляя свой план, командующий группой армий «А» Клейст приказал генералу Конраду силами 1 и 4-й альпийских дивизий выйти на Главный Кавказский хребет и захватить основные горные перевалы. К 14 августа части горнострелковой дивизии «Эдельвейс» генерала Губерта Ланца продвинулись в районы Верхняя Теберда, станиц Зеленчукская и Сторожевая. Егеря дивизии генерал-майора Эгельзеера заняли станицу Ахметовскую и начали движение на перевалы.

Самый удобный и короткий путь на Сухуми, Кутаиси лежал через Клухорский, Марухский и Санчарский перевалы, причем преодолеть их легче было в летнее время. Поэтому сюда и были брошены главные силы 49-го горнострелкового корпуса противника. В связи с тем, что центральный район Закавказского фронта, проходивший по высокогорной цепи Главного Кавказского хребта, оборонялся незначительными силами, врагу удалось занять перевалы Клухор, Санчаро, Марухский и кое-где выйти на их южные склоны.

Создалась угроза прорыва противника к морю. Фашисты находились всего в 30–40 километрах от столицы Абхазии — Сухуми.

Анализируя сейчас причины захвата врагом этих важных перевалов, следует сказать, что в этом была немалая доля вины командования и штаба Закавказского фронта, опрометчиво решивших, что перевалы сами по себе недоступны для противника. Некоторые из нас считали главной задачей войск фронта — оборону Черноморского побережья, где были развернуты основные силы 46-й армии. А она, в свою очередь, неправильно организовала оборону перевалов и попросту «проспала» их. Врага нужно было встретить на склонах гор, а не ждать пока он поднимется.

На эльбрусском направлении бои начались в середине августа. Передовые отряды немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» к 18 августа с боями вышли на южные склоны Эльбруса, захватили перевалы Хотю-тау, Чипер-азау и туристские базы «Кругозор» и «Приют одиннадцати».

На заоблачной вершине Эльбруса гитлеровцы решили установить свой флаг. К этой символической операции они готовились давно и тщательно. Для подъема флага на Эльбрус они выделили несколько альпийских рот. Кинооператоры армейской хроники должны были запечатлеть на пленку водружение флага на вершине. Всю эту процедуру намечалось показать на экране Гитлеру.

Фашистская пропаганда рекламировала это событие как чрезвычайный подвиг. Берлинские газеты писали: «Покоренный Эльбрус венчает конец павшего Кавказа».

21 августа горные стрелки подняли на Эльбрусе фашистский флаг, но развеваться ему над высочайшей вершиной Кавказа пришлось недолго. Группа советских воинов-альпинистов ночью в снегопад и сильный мороз под командованием военинженера 3-го ранга А. М. Гусева с боем прорвалась на вершину двуглавого великана, и на ней затрепетал алый советский флаг…

Попытку противника спуститься в Баксанское ущелье к верховьям горной реки Ингури отразили подразделения 8-го моторизованного полка НКВД и 63-й кавалерийской дивизии. Враг был отброшен к «Приюту одиннадцати», перевалу Чипер-азау и перешел к обороне.

…Опережая события, хочется сказать о комсомольцах и молодежи Кабардино-Балкарии, по инициативе которых в Приэльбрусье после войны открыт самый высокогорный в нашей стране музей боевой славы. Его экспонаты — многочисленные фотографии, карты, личные вещи, дневники и письма командиров, бойцов и политработников рассказывают о защитниках Кавказа, об их ратных подвигах на заснеженных и ледяных склонах Эльбруса. Ежегодно в Приэльбрусье, которое стало сейчас всемирно известной зоной отдыха, собираются бывшие воины-кавказцы. Они вспоминают минувшие боевые дни и совершают восхождение на вершину Эльбруса.

Не забыт и подвиг защитников Марухского перевала. По решению комсомольцев Карачаево-Черкесии и Грузии среди вечных льдов сооружен памятник Славы, а сам Марухский перевал стал не просто перевалом на туристском маршруте, а перевалом-памятником.

Но вернемся снова к событиям, которые происходили осенью 1942 года в предгорьях Кавказа.

16 августа наши части под давлением превосходящих сил противника отошли на Пятигорск. Отбивая ожесточенные атаки, они нанесли врагу значительные потери. 20 с лишним танков, бронетранспортеры, автомашины и свыше тысячи трупов оставили гитлеровцы на подступах к городу.

К этому времени фашистские войска усилили нажим на Прохладную.

По указанию Ставки против наступавших частей противника были выдвинуты два передовых отряда: майора Корнеева в составе четырех мотострелковых рот и шести орудий и генерал-майора Тимофеева, в который входили Ростовское артиллерийское, Новочеркасское кавалерийское училища, две пулеметные роты Орджоникидзевского пехотного училища, курсы «Выстрел», мотострелковый и минометный батальоны, 12-й учебный мотополк.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное