Крах операции «Эдельвейс»

Заметив это, я встревожился. Но как узнать, что случилось с братом? Добраться до него невозможно, вражеские танки наседают со всех сторон. Один подошел совсем близко. Я пустил в него несколько термитных пуль, но стальная громада продолжала надвигаться, давя гусеницами наши огневые точки. Тогда я стал тщательно целиться в то место, где находился бак с горючим. Выстрел — и над бронированной крепостью вспыхнул яркий, коптящий факел огня. Фашистские танки повернули назад.

Что случилось с братом? Долго искал я Дмитрия между подбитых танков и разбросанных по земле трупов, но брата нигде не было.

1943 год. Гвардейская стрелковая бригада, в которой я служил, продвигалась на Кубань. Я в то время был командиром взвода бронебойщиков.

Однажды в нашем противотанковом подразделении появилась газета „Комсомольская правда“. На первой странице был помещен портрет воина. Здесь же сообщалось:

„Герой Советского Союза Дмитрий Остапенко жив. Он посылает свой боевой горячий привет товарищам по части“.

А вскоре я читал письмо от Дмитрия: „Дорогой брат Ваня! Я жив, нахожусь в армии. Расскажу тебе, как случилось, что меня зачислили в убитые, а я вот остался в живых на зло врагам!

Когда я подбил первый танк, гитлеровцы перенесли огонь на наш окопчик. Такое началось, что страшно и вспомнить, танки ползут один за другим, фашистские автоматчики горланят. Я подбил из ПТР несколько танков. Вдруг осколками ранило обоих моих товарищей, убило лейтенанта. Остался я один.

Неожиданно вперед вырвался тяжелый танк, а у меня патроны кончились. Тут меня тяжело ранило… Очнулся я от удара. Открываю глаза, а вокруг меня — немцы с автоматами. Они потащили меня в свой тыл. Трудно тебе рассказать, что пришлось пережить в фашистском плену. Выжил чудом…

Ох и накипело тогда у меня на душе! Одна мысль была: как можно быстрее встать на ноги, бежать к своим, чтобы снова громить фашистов. Мне посчастливилось бежать. Был я еще очень слаб. Рана долго не заживала. Спасибо одной сельской женщине: она спрятала меня в подвале, приносила еду, ухаживала за мной.

И вот теперь я снова в Советской Армии. Сил у меня много. Много и ненависти к врагу. Теперь опять вместе будем мстить фашистам за народные муки, за страдания родной земли“».[38]

В бою возле селения Нижняя Саниба братья — бронебойщики Остапенко подбили 21 фашистский танк. Дмитрий поразил 13 «ягуаров», на счету Ивана — 8. Указом Президиума Верховного Совета СССР Дмитрию Остапенко за боевой подвиг и мужество было присвоено звание Героя Советского Союза, а Иван награжден орденом Ленина.

…11 ноября войска левого крыла 9-й армии овладели селением Гизель.

Первым ворвался в Гизель рядовой гвардейской стрелковой бригады Я. Шапошников. В единоборстве с шестью танками врага он подбил два из них, а затем заменил выбывшего из строя командира роты и умело руководил боем. За этот подвиг Я. Шапошников был удостоен звания Героя Советского Союза.

В этот же день от гитлеровцев была очищена и Нижняя Саниба, а части 10-го гвардейского стрелкового корпуса вышли на рубеж Майрамадаг — Фиагдон.

Советское Информбюро, подводя итог сражению под Гизелью, сообщило: «Многодневные бои на подступах к Орджоникидзе закончились поражением немцев.

В этих боях нашими войсками разгромлены 13-я немецкая танковая дивизия, полк „Бранденбург“, 45-й велобатальон, 7-й саперный батальон, 525-й дивизион противотанковой обороны, батальон 1-й немецкой горнострелковой дивизии и 336-й отдельный батальон. Нанесены серьезные потери 23-й немецкой танковой дивизии, 2-й румынской горнострелковой дивизии и другим частям противника.

Наши войска захватили при этом 140 немецких танков, 7 бронемашин, 70 орудий разных калибров, в том числе 36 дальнобойных, 95 минометов, из них 4 шестиствольных, 84 пулемета, 2350 автомашин, 183 мотоцикла, свыше миллиона патронов, два склада боеприпасов, склад продовольствия и другие трофеи.

На поле боя немцы оставили свыше 5 тысяч трупов солдат и офицеров. Количество раненых немцев в несколько раз превышает число убитых».[39]

Так столица Северной Осетии, раскинувшаяся по берегам Терека, была избавлена от угрозы фашистского порабощения.

В захваченных почтовых машинах лежали кипы неотправленных писем и открыток в Германию. Многие из них заканчивались оптимистической фразой: «Завтра мы будем в Орджоникидзе».

Немалая часть авторов этих писем оказалась в числе пяти тысяч, оставшихся лежать у города, который называют «воротами Кавказа».

Об этих боях заговорила даже английская газета «Таймс». В ней сообщалось, что советская мощная контратака, проведенная на прошлой неделе в районе Орджоникидзе, уже предвещала в дальнейшем более крупное событие. И в действительности за этим незамедлительно последовал новый, более сильный удар.

Англичане явно поскромничали: это был мощный удар, ставший предвестником поражения немецко-фашистских полчищ на Кавказе.