Крах плана «Барбаросса». Том I

Чтобы помочь отводу войск, до сих пор находящихся западнее Днепра, Тимошенко приказал 21-й армии Герасименко укрепить оборону вдоль реки и направить силы, с целью ослабить наступление Гудериана. Хотя приказа об общем наступлении не было, локальные атаки частей Герасименко убедили Гудериана, что его войска действительно оказались перед главным контрударом русских. Например, 6 июля 117-я стрелковая дивизия 63-го стрелкового корпуса генерал-майора Л.Г. Петровского нанесла удар через Днепр, и под этой атакой подразумевалась разведка боем. Вечерняя атака застала врасплох немецкую 10-ю моторизованную дивизию XXIV моторизованного корпуса, русские опрокинули ее правый фланг и вынудили отступить к дороге Бобруйск – Рогачев. Хотя двум танковым батальонам из 3-й дивизии Моделя удалось выправить ситуацию, но в этих боях они потеряли 22 танка, то есть половину штатных боевых единиц батальона⁶¹. Помимо нервного расстройства у Гудериана, эта краткая неудача подчеркнула резко сократившуюся силу его танковых дивизий. Например, в то время как его танковые дивизии были укомплектованы в среднем на 58 %, 3-я и 18-я танковые дивизии, которые действовали на левом и правом крыльях наступления его 2-й танковой группы от Минска до Днепра, сократились всего до 35 % их первоначальной штатной численности. Как показала разведка боем у Днепра, Рогачев был не лучшим выбором для плацдарма, и 7 июля Гудериан решил двинуться на север⁶².

Гудериан был настроен отыскать слабое место в обороне русских на Днепре и воспользоваться этим, чтобы бросить туда танки, не дожидаясь подхода пехотных дивизий. Но, как и следовало предвидеть, он столкнулся с серьезным противодействием командующего армией Клюге, который считал, что одних танков недостаточно и им понадобится существенная поддержка пехоты. Однако Гудериан убедил Клюге позволить ему осуществить свои планы, несмотря на то что они висели в воздухе⁶³. Документы тех лет свидетельствуют о царящей в штабе неразберихе относительно поставленных задач и целей. Браухич под неусыпным оком Гитлера настаивал на сдержанности, чтобы дать возможность пехотным войскам догнать танки. Но подобное бездействие казалось явно невозможным, с учетом сжатых временных рамок, поскольку фон Бок, Гот и Гудериан, поставив перед собой главной целью Москву, стремились двигаться дальше. Положение усложнялось тем, что 4-я «танковая» армия Клюге только что взяла под свой контроль две танковые группы, а сам Клюге испытывал трудности в управлении группами Гота и Гудериана частично потому, что сам зачастую не знал, где они находятся и куда направляются. Когда он пожаловался на эту нехватку контроля Браухичу, в обход фон Бока, то Браухич убедил Клюге предоставить Готу и Гудериану свободу и не вмешиваться, а ограничиться лишь координацией их действий. А когда одна из танковых групп получит свободу маневра, то нужно просто воспользоваться ее успехами⁶⁴.

Хотя фон Бок в значительной степени согласился с советом Браухича, он опасался, как бы Клюге не рассредоточил танковые войска слишком широко. Вечером 6 июля он сказал Клюге: «Создайте где-нибудь кулак»⁶⁵. Однако, поскольку обе танковые группы получили боевую задачу и ничего переиграть было нельзя, оказалось, что к этому времени слишком поздно создавать броневой кулак, даже если бы Клюге это и пришлось по душе. Кроме того, летние грозы, ужасные дороги и заболоченная местность делали сложной, если не невозможной, задачу переброски танковых групп и корпусов через весь фронт. Например, хотя танковая группа Гота наткнулась на не отмеченную на картах дорогу с твердым покрытием между Борисовом и Лепелем, почти каждый из более чем 100 деревянных мостов на протяжении всех ее 80 км были разрушены из-за интенсивного движения техники, тем самым препятствуя перемещению двух немецких корпусов⁶⁶. Аналогичным образом, в результате ожесточенного сопротивления русских XXXXVII моторизованный корпус Лемельзена застрял на левом крыле Гудериана, на полпути между Борисовом и Оршей, а XXIV моторизованный корпус Гейера фон Швеппенбурга оказался в безвыходном положении у Рогачева.