Крах по собственному желанию (сборник)

Я взглянула на часы: старушка была права, но тем не менее я присела на один из стульев, решив, что эта пожилая женщина и была последней.

— Тебя не примут, — опять обратилась ко мне бабушка, увидев, что я не собираюсь уходить.

— А она и без очереди пролезет мимо вас, Аграфена Павловна, — заметил тщедушный старичок с палочкой.

— Пусть только попробует! — угрожающе зашипела старушенция, демонстративно отодвигаясь от меня. — Лариска тут быстро порядок наведет: она уже выглядывала и видела, кто ее поджидает.

Я возмутилась таким разговором, но подавила в себе приступ гнева, сказав как можно спокойнее:

— Я зайду в кабинет только после вас. Не переживайте!

Сидящий первым молодой человек усмехнулся, так как он тоже относился к молодежи, и обрадовался, что я дала хоть какой-то отпор старушке. Как это было ни странно, но дальше этой перепалки разговор не пошел. Старушка насупилась, старичок уставился на дверь кабинета в ожидании, когда выйдет очередной посетитель. Так прошло минут десять.

— Что они там? Умерли, что ли? — задался вопросом старичок и встал с места.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее и поинтересовался:

— Лариса Алексеевна, вы еще долго?

Ответа паспортистки я не слышала, но, наверное, он был не совсем цензурным, так как старичок сразу же захлопнул дверь и с недовольным видом сел на прежнее место.

— Это еще что! — многозначительно протянула бабушка. — Я в прошлый раз здесь три часа проторчала. К Лариске ее подруга приходила, и они там без зазрения совести чаи распивали. Очередь была огромной, а эта Танька никак не уходит. Я несколько раз заглядывала, а им хоть бы что. У нее там не Танька опять?

— Не-а, — со знанием дела ответил старичок, ковыряясь палкой в потертом линолеуме на полу. — Таньку я тоже видел. У нее там другая. Если бы это была ее подруга, то мы бы здесь не сидели.

На эту болтовню я не обращала внимания, задумавшись над своими проблемами, но тут Валерка толкнул меня в бок.

— Ира, а может быть, это та самая Татьяна? — шепотом спросил он.

— Какая? — не поняла я.

— Балашова! Любовница Воробьева! — уточнил Валерка.

— Мало ли на свете Татьян, — отмахнулась я. — Но уточнить можно.

В этот момент дверь в кабинет отворилась, и в коридор вышла немолодая женщина, которая сразу же проследовала к выходу. После ее ухода очередь задвигалась быстрее. Молодой человек пробыл у паспортистки не более минуты. Старичок задержался немного больше, а бабуля вышла ровно без пяти два.

В коридоре оставались только мы с Валерой. Я без стука вошла в кабинет первой и поздоровалась с молоденькой миловидной женщиной, которая сидела за широким рабочим столом.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовалась она, с интересом посмотрев на нас с Гурьевым.

— Мы к вам с серьезным разговором, — сообщила я и первой села на стул напротив стола, не спросив разрешения.

— Слушаю вас, — с готовностью ответила Лариса Алексеевна, откладывая в сторону бумаги, которые держала в руках.

— Около года назад вы занимались оформлением паспорта некоего Дадонова Василия Владимировича, — начала я, внимательно наблюдая за реакцией паспортистки, лицо которой оставалось бесстрастным. — Вам нужно было поставить штамп о прописке. Несмотря на то что на это требуется дня три, не более, вы держали у себя документ в течение месяца…

— А вам какое до этого дело? — насторожилась Лариса Алексеевна. — Мало ли какие проблемы там могли возникнуть? Я уже и не помню. Может быть, Дадонов не предоставил все справки, может быть, я долго ждала решения этого вопроса от начальства. Кто его знает?

— Дело в том, что в этот промежуток времени было совершено серьезное преступление, которое теперь висит именно на Василии Владимировиче, так как преступники воспользовалась его паспортом, — сообщила я и заметила, как паспортистка вздрогнула при упоминании о преступлении.

— Я ничего об этом не знаю, — поспешно открестилась она.

— Теперь знаете, — уточнил Валерий, который оставался в дверях.

— А что за преступление? И какое отношение вы имеете к этому делу? — с интересом спросила паспортистка.

— К этому делу имеете отношение вы, — ответил Гурьев грубовато. — И если будете упираться, то мы вызовем милицию. Кстати, вот и телефончик у вас есть.

Гурьев кивнул на телефонный аппарат на столе паспортистки. Лариса Алексеевна вся напряглась, обдумывая ситуацию. Я осматривала ее кабинет, который на меня произвел еще более удручающее впечатление, чем лестница и коридор. Ремонта не было, наверное, несколько лет, поэтому обои были грязно-серого цвета, а линолеум был вырван клочьями. К тому же в кабинете пахло какими-то лежалыми мокрыми тряпками, как мне показалось, из шкафа, стоящего у стены, дверь которого была приоткрыта, и я заметила, что в нем хранился всякий хозяйственный инвентарь.

— А что вам вообще-то от меня нужно? — спросила паспортистка, вставая со своего места и беря пепельницу из того же шкафа.

Лариса Алексеевна не постеснялась нас и закурила.