Крах по собственному желанию

Надеюсь, разговор с самим Виктором Анатольевичем будет результативен. Вот только Шилов со Старовойтовым возвратятся, и можно будет ехать к Гузанову. Костя возится с машиной, а Павлик побежал в буфет.

— Ирочка, тебе в самом деле интересно, что я рассказываю? — неожиданно громко спросила Галина Сергеевна, тронув меня за плечо.

— Что? — рассеянно спросила я.

— Как это что? Я тут перед тобой уже пять минут распинаюсь, отчитываюсь за сделанную работу, а ты даже и слушать не хочешь, — чуть ли не взвизгнула Моршакова, бросая мне на стол какие-то бумаги.

— Я вас внимательно слушаю! — слукавила я.

— Внимательно? Слушаешь? — возмутилась режиссер. — Да ты даже ни разу не взглянула на меня! Хотя нет, упорно глядишь в мою сторону, в одну точку где-то в районе моего уха.

— Простите, Галина Сергеевна, у меня что-то болит голова!

Опять сказала неправду, хотя голова и в самом деле немного гудела от мыслей, которые никак не прояснялись.

— О чем ты думаешь? — требовательно спросила Моршакова.

— О вчерашнем взрыве, — честно призналась я. — Уже всю голову сломала. Понимаете, Михалева ни в чем не виновата, и теперь ей придется за все расплачиваться.

— Ирина, милиция во всем разберется, — настойчиво сказала Галина Сергеевна. — А у нас на носу очередная программа! Сегодня уже вторник, не забывай, а у нас еще и конь не валялся!

— Простите, Галина Сергеевна, я вас внимательно слушаю, — уставшим голосом сказала я, и в самом деле приготовившись выслушать Моршакову.

— Нет уж, моя дорогая, я не позволю, чтобы ты в таком состоянии воспринимала то, что нам с Лерой удалось придумать за это утро, — категорически заявила Галина Сергеевна, отодвигая подальше стопку бумаг. — Сейчас Павлик кофе принесет, авось посвежеешь малость, тогда с новыми силами и примемся за работу.

Мы с Моршаковой остались в кабинете одни. Лера отпросилась на несколько часов, даже не знаю по какой причине. Старовойтов побежал в буфет за булочками с кофе, так как начался обеденный перерыв. После чашки кофе мне и в самом деле стало лучше. На обед к нам заскочил Гурьев, которому я рассказала о результатах нашего разговора с работниками фирмы «Презент», а также не преминула сообщить о своих подозрениях в отношении Гузанова.

— Слушай, Ирка, а ты права, — поддержал меня Валерий, целиком заглатывая малюсенькое пирожное и запивая его кофе. — Что-то здесь не то. Будь я на месте Гузанова, который в результате получит бешеные бабки, не стал бы так орать на весь город о том, что я — полный банкрот.

— Вот и я говорю, что Гузанов в этой ситуации вообще остается еще и при бабках, — в лице Валерки я нашла благодарного слушателя. — Надо его проработать!

— Не его, а его друга! — встрял в разговор Павлик, закончив со своим обедом. — Это все подстроил Григорьев!

— Павлик, ты что уперся как баран? Дался тебе этот Григорьев? Тут все улики против Гузанова! — сказал Гурьев.

— О каких это, интересно, уликах ты толкуешь? — поинтересовался Павлик.

— А то, что он наварится на этом деле, разве не улика? — начал перечислять Валерка. — А то, что он присутствовал при работе сотрудников фирмы «Презент»? А то, что он так сильно возмущен произошедшим, разве не улика? То, что его дом застрахован и условия договора, заключенного с досуговой фирмой, оказались в его пользу? Как тебе все это?

— Между прочим, кое-кто, не будем указывать пальцем, сегодня утром с той же уверенностью говорил о нечистоплотности работников досуговой фирмы, — съехидничала Галина Сергеевна, имея в виду, конечно же, Гурьева.

— Надо было проработать все версии, — оправдывался Валерий. — И вот теперь мы вышли на самого Гузанова.

— А как вам этот Доронин? — поинтересовалась я, напомнив о рассказе Усатого.

— Вечером все выясним, — отмахнулся Валерка. — А пока надо как следует проработать Гузанова.

— Слушайте, вы как хотите, а мне кажется, что во всем этом замешан Григорьев! — с прежней уверенностью настаивал Старовойтов, откинувшись на спинку кресла.

— Павлик, а кто тебе мешает прощупать Алексея Михайловича? Я могу достать его адрес, и ты наведаешься к нему, — предложил Валерка.

— Я? К нему? Один? — Павлик сразу как-то стушевался. — И что я ему скажу?

— Выяснишь, порядочный он человек или нет, — продолжал Валерий. — Действительно ли он в таких хороших отношениях с Гузановым, а то, может быть, на самом деле прикидывается беленьким и чистеньким, а сам вставляет палки в колеса своему другу.

— Я один к нему не поеду, — неуверенно проговорил Павлик. — А вдруг что-нибудь произойдет?

— Самое страшное, что могло случиться, уже случилось, — напомнила я. — Чего же ты боишься?

— Да он вообще не станет со мной разговаривать! — вспылил Старовойтов. — Пошлет далеко и надолго, а я даже ничего и ответить не смогу.

— А ты придумай что-нибудь, чтобы он тебя не посылал, — предложила я Пашке. — У тебя голова соображает?