Крах под Москвой

Постоянные вмешательства Главного командования сухопутных войск в действия фон Бока только усиливали его раздражение. 25 июля Гриффенберг вернулся с совещания с Гальдером и доложил о значительной неудовлетворенности действиями фон Бока, преобладающей в ОКХ, из-за «бескомпромиссного и не расположенного к сотрудничеству отношения» фельдмаршала. Фон Бок записал в дневнике:

«Это чистейшая чушь. Я убежден, что Главное командование сухопутных войск не станет разделять мою группу армий на три части. Ходят слухи, что я должен послать части на север, в поддержку фон Леебу, и на юг, в поддержку фон Рундштедту, и все равно продолжать выполнение своей боевой задачи, но уже с меньшими силами. Я верю, что ОКХ до такого тактически неоправданного шага не опустится. Если же ОКХ будет на этом настаивать, тогда оно узнает, что такое по-настоящему «бескомпромиссное настроение»³².

Тем же вечером Гитлер сделал личный телефонный звонок фон Боку и пожелал узнать, почему кольцо к востоку от Смоленска не было замкнуто и каковы были намерения фон Бока в связи русскими контрударами на южный фланг группы армий «Центр».

«Я подытожил всю ситуацию для фюрера и упомянул все детали, которые, как мне казалось, он спокойно примет. Однако фюрер разволновался и обвинил меня в том, что усилий для замыкания смоленского окружения я прикладываю недостаточно, и напомнил мне, что войска Гота были в состоянии сделать это. Я обещал фюреру окончательное взятие района Смоленска в кольцо в течение нескольких дней, а после выразил беспокойство по поводу южного фланга Гудериана»³³.

На следующий день фон Бок получил письмо от Гудериана. В нем тот обвинял своего фельдмаршала в том, что он унизил его перед Гитлером и Главным командованием сухопутных войск. Гудериан прямо заявлял, что если фон Бок не удовлетворен его качествами военачальника, то он хотел бы быть отстраненным от командования. Фон Бок тут же отправил Гудериану ответ, в котором возразил, что он, фон Бок, не выставлял никаких обвинений, для которых не было бы оснований³⁴.

Тем временем Гитлер, оставшийся неудовлетворенным информацией, полученной от фон Бока во время телефонного разговора 25 июля, утром 26 июля отправил в штаб фон Бока в Борисове начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) Кейтеля. Неприятными беседы между ним и фон Боком не были, но взаимопонимания эти двое так и не достигли. Кейтель рассказал о глубокой убежденности Гитлера в том, что фон Бок формирует свою собственную стратегию, вместо выполнения боевой задачи, возложенной на группу армий «Центр». Кейтель напомнил фон Боку, что эта миссия состояла в окружении и уничтожении противника на месте. Тот на это ответил, что такая задача выполнялась. Но, с другой стороны, стремиться захлопнуть все мелкие котлы, в которые попадали войска противника, было бы неразумно. Если высшее начальство будет настаивать на таких действиях, достижение конечной цели определенно будет заторможено³⁵.

27 июля войска Гота, продвигаясь на юг, встретились с частями Гудериана и наконец снова закрыли гигантский котел в районе Смоленска. В следующие несколько часов попытки русских прорваться через окружение усилились. Русские оперативные группы атаковали правый фланг Гудериана. Следуя настояниям Гитлера, фон Бок приказал Гудериану развернуть часть соединений его танковой группы на юго-запад, чтобы уничтожить силы противника, совершавшие эти решительные контрудары. Гудериан был недоволен и прилетел в ставку фон Бока, чтобы опротестовать этот новый приказ. «От нас требовалось продвижение к Москве, – сказал он фон Боку. – Какой смысл атаковать в обратном направлении, в сторону нашей родины?»³⁶ Протесты Гудериана ничего ему не принесли, и ему пришлось выполнять полученный приказ.

Хотя бы временно уладив этот вопрос, фон Бок снова обратил свое внимание на тыл группы армий. По настойчивым донесениям было ясно, что русская партизанская активность возросла. Далеко за линией фронта отставшие от своих частей советские солдаты и партизаны уничтожали железные дороги, атаковали колонны с продовольствием и уничтожали мелкие опорные пункты. Донесения о боях с партизанами приходили даже с оккупированных территорий к западу от Минска. В ответ фон Бок отправил инструкции командующему тылом Шенкендорфу, приказывая «немедленно исправить ситуацию»³⁷. В ответ Шенкендорф запросил о дополнительных боевых силах, чтобы справиться с партизанами. Фон Бок неохотно отправил в тыл 161-ю пехотную дивизию. «Я делаю это с тяжелым сердцем, – сказал фон Бок, – поскольку дивизия нужна мне на линии фронта»³⁸.