Крах проклятого Ига. Русь против Орды

Богородица молча покивала головой с глубокой печалью на лице. Она жестом повелела Пересвету лечь и укрыться одеялом. Пересвет повиновался, чувствуя, что это неспроста, что за этим должно что-то последовать. Его веки вдруг отяжелели, и течение беспокойных мыслей как-то разом замедлилось у него в голове. Пересвет погрузился в сон, как в холодное вязкое болото, засосавшее его с головой.

Во сне Пересвету привиделось, как он идет по лесу, по кровавому следу израненного разбойника Лодыги. В ушах Пересвета еще звучат предсмертные вопли дружков Лодыги, которых он только что изрубил своим безжалостным мечом. Лодыга оказался ловким малым, он сумел убежать от Пересвета в чащу леса, несмотря на то что у него была рассечена челюсть, вспорот живот и отрублена по локоть правая рука. Пересвет гнался за Лодыгой, как хищник, отыскивая на траве и на листьях папоротника рубиновые капли крови своей жертвы.

Далеко уйти Лодыга не смог, силы быстро покидали его. Пересвет настиг Лодыгу и, наступив на него сапогом, потребовал, чтобы тот сказал ему, где искать тело мертвой Шуги. Лодыга в ответ лишь охал и стонал, сломанная челюсть не позволяла ему внятно произносить слова. Вскоре Лодыга потерял сознание и через несколько минут умер, не приходя в себя. Пересвет воткнул меч в землю и с досадливым раздражением смотрел на испустившего дух злодея, который таким вот способом все же ускользнул от него, унеся в потусторонний мир и ответ на вопрос, терзавший Пересвета. Смерть запечатала уста Лодыги прочно и навсегда. В этот миг Пересвет ощутил свое бессилие перед этой страшной неизбежностью, которая довлеет над всем живущим и произрастающим в этом мире. Смерть неотвратима и всесильна, она может скосить и старика, и крепкого мужчину, и цветущую девушку… Смерть холодна и бесчувственна, невинные жертвы и их палачи одинаково безмолвны, когда на них опускается покрывало небытия.

Пересвет проснулся как от толчка и едва не вскрикнул от неожиданности и страха: с краю на его ложе сидела Шуга в белом льняном летнике с красными узорами на длинных рукавах, ее толстая пшеничная коса была переброшена на грудь. На розовых устах Шуги трепетала милая улыбка. Ее темно-синие чуть удлиненные к вискам глаза глядели на Пересвета с каким-то ожиданием. Прежде чем Пересвет успел что-либо вымолвить, Шуга указала пальцем на свою шею, а затем протянула к нему руку. Пересвет догадался, Шуга хотела, чтобы он вернул ей ее образок. Завороженный взглядом Шуги, Пересвет положил образок на ее ладонь. Ощутив тепло девичьей руки, Пересвет мигом утратил всяческую робость и схватил Шугу за запястье. Однако ощущение реальности происходящего длилось лишь краткий миг. Шуга исчезла на глазах у Пересвета, будто растворилась в воздухе, пронизанном неярким светом мигающего светильника.

* * *

На обратном пути из Хотьковского монастыря в Троицкую обитель Пересвета застал мелкий холодный дождь. Погруженный в думы Пересвет шел по дорожной колее, укатанной возами, глядя себе под ноги. Внезапно справа от него раздался сухой треск сломанной ветки. Пересвет повернул голову на этот звук и увидел в просвете между деревьями статную фигуру женщины в белом одеянии. Ни колеблясь ни секунды, Пересвет свернул с дороги в лес, устремившись к белому женскому силуэту. Пересвет знал, что это была Она, ибо он всю дорогу думал только о Ней. Имея образок с ликом Богородицы у себя под рубахой, Пересвет был уверен, что он рано или поздно опять увидит Ее наяву. И вот это свершилось! Богородица прочитала его мысли и явилась ему!

Пересвет пробирался через чащу, перешагивая через коряги и упавшие деревья, раздвигая руками черные ветви кустов, с которых на него сыпались мокрые желтые листья. Белый женский силуэт не стоял на месте, он удалялся в глубь леса, при этом постоянно находясь в поле зрения Пересвета. Шаг похожей на видение женщины был совершенно бесшумен, как будто она плыла по воздуху, не касаясь ногами земли. Всякий раз, когда Пересвет вдруг начинал отставать, женщина в белом тоже замедляла свое движение или вовсе замирала на месте. Она постоянно оглядывалась на Пересвета, как бы подбадривая его своим взглядом, маня его какой-то тайной. Уже сумерки синими тенями залегли среди вековых сосен, а Пересвет все шел и шел по лесному бездорожью, стараясь не отставать от белого женского силуэта, ведущего его за собой.