Крах проклятого Ига. Русь против Орды

– Чтобы у меня под носом какие-то сволочи вздумали разбойничать, да я их за это на кол посажу! – рычал хозяин усадьбы, намереваясь сам возглавить своих людей. – Ежели эти выродки сынов моих порешили, то я их под землей найду и на куски порежу! Живее, по коням! Чего вы возитесь, как пьяные!

Уже сидя в седле, Ефим Ремез крикнул своей супруге, появившейся на крыльце, чтобы та накормила бедных путников и присмотрела за ними. Супругу дворянина Ефима Ремеза звали Степанидой. Это была полная статная женщина, румяная и круглолицая, лет сорока пяти.

Степанида пригласила нежданных гостей в трапезную, повелев молодой челядинке накрыть на стол.

– Достань из печи горшок с кашей и пироги с морковью, – распорядилась полногрудая хозяйка, подтолкнув служанку в спину. – Молока им налей коровьего, а не козьего. Хлеба порежь ржаного.

Затем Степанида поспешно удалилась на женскую половину дома, словно там ее ожидала какая-то незаконченная работа.

Тимофей и Якушка угощались просяной кашей, успевая между тем расспрашивать юную служанку о сыновьях Ефима Ремеза, о количестве его челяди, о путях-дорогах, ведущих от Сычёвки до Ржевы. Простодушная челядинка поведала гостям, что оба сына ее хозяина пребывают на службе во Ржеве, но должны вот-вот наведаться в отчий дом, так как сюда позавчера доставили невесту для Никиты Ремеза.

– А что это за причитания сюда доносятся? – вытянув шею, проговорил Тимофей. – Как будто плачет кто-то?

– Это невеста Никиты слезы льет, – усмехнулась служанка, наливая из кувшина молоко в две глиняные кружки. – Оторвали ее от отца-матери, вот она и страдает, глупая. Молодка она еще несмышленая!

Дождавшись, когда служанка отвернется, Якушка подскочил к ней сзади и ударом палки по затылку отправил ее в бесчувствие. Поддержав падающую на пол челядинку, чтобы она не ударилась головой об угол стола, Якушка кивком головы велел Тимофею встать у двери, ведущей в сени.

– Кто бы ни вошел, действуй, как я! – властно бросил Тимофею Якушка.

С палкой наперевес Якушка устремился к дверям, за которыми скрылась хозяйка дома.

Прошло несколько томительных минут, показавшихся Тимофею вечностью. Стоя возле дверного косяка и сжимая в потных руках увесистую дубину, Тимофей с бьющимся сердцем прислушивался к звукам, долетающим из сеней и со двора, где изредка взлаивали цепные псы и громко переговаривались между собой сторож с конюхом.

Наконец в трапезной появился Якушка, тащивший за руку перепуганную заплаканную Ульяну. Девушка не сразу узнала бросившегося к ней Тимофея, лицо которого было покрыто искусно нарисованными Якушкой шрамами и оспинами. Опознав своего любимого скорее по голосу, нежели по внешнему виду, Ульяна разрыдалась теперь уже от радости.

– Что ты сделал с хозяйкой? – спросил Тимофей у Якушки.

– Жива она, не беспокойся, – ответил тот. – Лежит в спальне связанная.

Далее Тимофей опять действовал по указанию Якушки. Выбежав из дома на крыльцо, он испуганно закричал, что Степанида обварилась кипятком. Сторож и конюх бегом устремились в дом и в трапезной столкнулись лицом к лицу с Якушкой, который ловко и хладнокровно зарезал обоих ножом.

Дабы избавить Ульяну от вида окровавленных мертвецов, Якушка предусмотрительно спрятал ее в сенях за бочками и корзинами с шерстью.

Выйдя за ворота усадьбы, Ульяна и ее спутники торопливым шагом добрались до деревенской околицы и скрылись в лесу, сопровождаемые подозрительными взглядами деревенских баб и мужиков, выглядывающих из-за изгородей.

Отыскав в ельнике привязанных к деревьям лошадей, Якушка и Тимофей скинули с себя рваные одежды, смыли с лица охру и облачились в свои дорогие кафтаны. Ульяна только диву давалась, глядя на то, как Якушка снимает с себя парик и накладную бороду, превращаясь из согбенного старца в удалого молодца.

Чтобы избежать нечаянной встречи с сыновьями Ефима Ремеза, Якушка и Тимофей решили объехать Ржеву стороной. Какое-то время Ульяна ехала на одном коне с Тимофеем. В одном из сел близ Волока Ламского Якушка купил для Ульяны смирную лошадку. Это значительно ускорило их движение к Москве.

Когда вдали засверкали на высоком холме золотые купола храмов и белокаменные башни московского кремля, Ульяна вдруг оробела.

– Как встретят меня твои родственники, Тимоша? – Она пытливо посмотрела в глаза любимому. – Как они отнесутся к тому, что я приехала к ним без родительского благословения?

– Ты желанная гостья в доме моих близких, лада моя, – успокоил девушку Тимофей, ласково погладив ее по щеке. – Ведь ты – моя невеста!

Глава седьмая Нити заговора