Крах СССР

К проблеме голода на образы тесно примыкает другая объективная причина неосознанного недовольства жизнью в городском советском обществе начиная с 60-х годов XX в. — избыточная надежность социального уклада, его детерминированность. Порождаемая этим скука значительной части населения, особенно молодежи, — оборотная сторона высокой социальной защищенности, важнейшего достоинства советского строя. В СССР все хуже удовлетворялась одна из основных потребностей человека — потребность в неопределенности и выборе, в предвидении и проектировании будущего, в интенсивном активном воображении. Можно сказать, в приключении.

У старших поколений с этим не было проблем: и смертельного риска, и приключений судьба им предоставила сверх меры. Более того, в течение полувека предыдущие поколения практически поголовно были вовлечены в творчество, причем высокого накала, — проектирование новых социальных форм.

А что оставалось, начиная с 60-х годов XX в., всей массе молодежи, которая на своей шкуре не испытала ни войны, ни разрухи, ни поиска форм новой общины (колхоза), ни перебора вариантов строительства школы, армии, большой науки? Для немногих— строительство БАМа, для многих— водка и хулиганство? Этого было мало. Риск и борьба возникали при трениях и столкновениях именно с начальством, с бюрократией, с государством, что и создавало его образ врага.

Нас в перестройке увели от этого вопроса, предложив внешне похожую тему политической свободы. Но речь не о ней, эта свобода — та же мышеловка, суррогат творчества. Ее сколько угодно на Западе, а дети из хороших семей идут в наркоманы или едут бродить босиком по Индии. Режим Запада стабилен, потому что его жизнеустройство основано как «война всех против всех» — конкуренция. Есть там такая формула: «Война — душа Запада». Она фундаментальна, выражается во множестве проявлений.

Вот самое простое: всех людей столкнули между собой на «рынке», как на ринге, и государство, как полицейский, лишь следит за соблюдением правил войны. Треть населения ввергнута в бедность и в буквальном смысле борется за существование — никаких иных приключений ей уже не надо. А остальным предложен рискованный лабиринт предпринимательства. Причем он доступен всем и поглощает страсть всех, кто в него входит, а вовсе не только крупных дельцов. Старушка, имеющая десяток акций, потеет от возбуждения, когда узнает по телевизору о панике на бирже. Живущий в каморке и сдающий свою квартиру «домовладелец» волнуется, что жилец съедет, не заплатив за телефон. Разбитые в уличной толчее очки потрясают бюджет среднего человека.

При этом Запад создал целую индустрию развлечений в форме «виртуальной войны». Одно из таких захватывающих шоу — политика. Другое — виды спорта, возрождающие гладиаторство (от женских драк на ринге до автогонок с обязательными катастрофами). И более безобидные — множественные телеконкурсы с умопомрачительными выигрышами. Миллионы людей переживают: угадает парень букву или нет? Ведь выигрыш 200 тыс. долларов! А теперь — компьютерные игры on-line, для «креативного класса». Часами просиживают, воюя по всему миру с аватарами, уже и огромные виртуальные деньги на кону, и даже реальные убийства.

На фоне этих драм и постоянных побед и поражений жизнь советского человека с его гарантированным благосостоянием (даже если бы оно было велико!) превращалась в бесцельное существование. Тошно жить, если очки стоят три рубля. Разбили — пошел и купил. Чтобы не было скучно, тебя уже нужно как минимум пырнуть ножом. Но в этой игре у нормального человека не бывает побед, одни поражения — и такая игра проблемы не решает.

Наконец, буржуазное общество создало целую промышленность масс-культуры. Обладая высокими техническими возможностями, она выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно повышает восприимчивость к внушению. Трудно найти более примитивные фильмы, чем серия Стивена Спилберга «Индиана Джонс». Я видел фильмы этой серии в 90-е годы XX в. за границей в междугородных автобусах и, еще не зная, что Спилберг знаменитый режиссер, про себя ругался: скупые автобусные компании, закупают для показа самую дешевую дрянь. Поэтому я был поражен, узнав, что в США два фильма из этой серии держали рекорд выручки за первые шесть дней проката: «Индиана Джонс и храм Страшного суда» — 42,3 млн. долл. и «Индиана Джонс и последний крестовый поход» — 46,9 млн. долл.