Крах тирана

– Ты ее видел? – набросился на него Мухаммад-Гази. – Наши девушки умрут, а наложницами не станут!

– Успокойтесь, братья, – поднял руку Пир-Мухаммад. – С гаремом мы еще разберемся. Лучше примите гостей как полагается. Накормите, дайте отдохнуть. А потом они расскажут нам много полезного насчет Надир-шаха.

– Это – сколько угодно, – соглашались приехавшие.

– Силы собирает.

– На нас хочет пойти.

– А когда послал Шахмана людей набирать для войска, мы его в лесу и оставили.

– А на шахские деньги купили все, что обернется против него.

– Правильно! – восторгался Абаш.

– Значит, вы ограбили Шахмана? – догадался Абаш.

– Просто проучили, – отвечали прибывшие.

– Золото есть золото. Оно и на добрые дела годится.

Весь день на годекане обсуждали удивительные новости, а Пир-Мухаммад и аксакалы выясняли, что задумал Надир-шах и скоро ли он двинется в горы.

– Думаю, не скоро – предположил Абаш, который ходил на помощь табасаранцам с сельскими джигитами. – Мы их крепко проучили.

– Вот шах и взбесился, – объясняли прибывшие.

– Всех своих командиров созвал, думает, как отомстить.

– Совсем хочет наших людей истребить.

– Время слов кончилось, – сказал Пир-Мухаммад. – Настало время войны.

Глава 72

На следующий день случилось событие еще более удивительное. В Согратль прибыли харбукцы и привезли с собой Фирузу.

Мухаммад-Гази не поверил своим глазам, увидев целую и невредимую дочь.

– Отец! – плакала от счастья Фируза. – Отец!

Мухаммад-Гази готов был обнять и расцеловать свою дочь, которую давно уже считал погибшей или пропавшей без вести. Но даже теперь горский этикет не позволял ему проявить рвавшиеся из сердца чувства.

– Фируза! – заголосили ее тетушки и двоюродные сестры, окружая девушку, будто вернувшуюся с того света.

– Красавица наша!

– Нашлась!

– Иди в дом, – проглотив подкатившийся к горлу ком, строго сказал Мухаммад-Гази и быстро пошел впереди, опасаясь, как бы люди не увидели невольные слезы, навернувшиеся на выцветших от бессонных ночей глазах.

Он надеялся поговорить с дочерью отдельно ото всех, без свидетелей, но дом уже был полон взбудораженными близкими и дальними родственницами, соседками и другими женщинами, спешившими своими глазами увидеть свершившееся чудо.

Плач, благопожелания, счастливый смех лились нескончаемым потоком, и Мухаммаду-Гази оставалось лишь получать поздравления.

– А как бы радовалась ее мать, да устроит ее Аллах в раю! – причитала тетушка Фирузы, сестра Мухаммада-Гази.

Фируза знала, что случилось с ее бедной матерью, и слезы радости сменились слезами горя.

Вдруг все стихло, когда женщины увидели мать Мусы-Гаджи. Женщина поцеловала Фирузу, погладила ее по голове и сказала:

– Слава Аллаху, ты вернулась, голубка моя. Но мой сын не вернулся.

Фируза бросилась ей на грудь и стала сбивчиво рассказывать о Мусе-Гаджи, о том, как он ее спас из гарема проклятого шаха и как повернул слона, чтобы они с Ширали ушли от погони.

– Значит, мой сын спас тебя? – тихо спросила женщина.

– Да сохранит его Аллах! – восклицала Фируза, не стесняясь своих горьких слез. – Если бы не он…

Старая горянка гордо выпрямилась, улыбнулась и громко сказала:

– Пусть все знают, что мой Муса-Гаджи – не предатель! Даже если Аллах призвал его к себе, он ушел как настоящий мужчина!

– Твой Муса-Гаджи сделал то, что не всякому герою по силам, – говорил Мухаммад-Гази, провожая горянку. – Мужчина, отдавший жизнь за честь своей невесты, попадет в рай.

– Лучше бы он вернулся домой, – ответила горянка. – В доме остался один его кинжал. Если этот проклятый шах явится сюда, я буду знать, что делать с оружием моего сына.

Она вышла из дома и пошла по узкой улице, гордо улыбаясь встречным и объявляя:

– Мой Муса-Гаджи – герой! Не каждому мужчине Аллах дарует такую прекрасную смерть!

Дервиш-Али сидел на каменной скамье у дома Мухаммада-Гази и чертил на земле палкой. Когда из-под земли показывался червяк, петух его мгновенно выдергивал. Причем одного проглатывал, а другого придерживал когтем и оглядывался, нет ли поблизости курицы, которую можно завлечь хорошей добычей.

Дервиш-Али чертил, затем пересчитывал свои черточки и сбивался со счета.

– Что это ты делаешь, сынок? – спросил Мухаммад-Гази, который вышел из дома, так и не сумев поговорить с дочерью.

– Считаю, – важно ответил Дервиш-Али.

– Считаешь? – удивился Мухаммад-Гази. – А что означают твои черточки?

– Это я для Надир-шаха готовлю.

– Зачем? – не понимал Мухаммад-Гази.

– Разве не он похитил твою дочь?

– Выходит, так, – согласился Мухаммад-Гази.

– Ты долго жил в Джаре и, видно, забыл наши законы, – объяснял Дервиш-Али. – А по законам Андалалского общества с того, кто похитит женщину, взыскивается один бык. А за каждый следующий день, пока не вернет, берется еще по быку. Так что Надир-шах нам сильно задолжал.

– Мне его быки не нужны, – сказал Мухаммад-Гази. – Мне нужна его голова.

– Одно другому не помешает, – ответил Дервиш-Али. – А если прибавить сюда остальные его преступления – вся Персия должна быть наша вместе с индийской казной.