Крах тирана

Драгоценную джику властителя Ибрагим-хан оставил во дворце, чтобы случайно не потерять в походе, а сам облачился в шлем и доспехи из позолоченной стали.

Отряды двинулись вперед, гремя барабанами и бряцая оружием.

О готовящемся наступлении на джарцев и Дагестан агенты Калушкина сообщили заблаговременно. Сведения были переданы через Дербент, Кизляр и Астрахань в Петербург, в Коллегию иностранных дел. В Дербенте забеспокоились, в Кизляре развели руками, не зная, что тут можно поделать, в Астрахани пакет даже не вскрыли и отправили с фельдъегерем в столицу. Там донесение приняли к сведению, но делать ничего не стали. Тогда было не до мятежных горцев – Россия воевала с Турцией.

Глава 7

Кумух был большим селом и располагался на просторном плато. С одной стороны столицу ханства защищала старая крепость, за которой поднимались горы, с другой – глубокое ущелье, по дну которого неслась река Кази-Кумух-ское Койсу.

В древнем ауле были знаменитая мечеть, одна из первых в Дагестане, и большое медресе. Ученые из Кумуха славились обширностью и глубиной своих знаний, а некоторые кумухцы, как и их хан, вели свои родословные от семьи самого пророка Мухаммада.

Посреди села отливало на солнце изумрудной гладью небольшое озеро, окаймленное высокими тополями. Около озера располагался большой базар.

Шел 1739 год, или 1152-й год хиджры – по мусульманскому летоисчислению. Кое-где еще видны были следы опустошительных нашествий Надира в 1734 и 1735 годах. После того, как его свирепые орды разорили ханство, торговли почти не стало, но всего за несколько лет трудолюбивые лакцы сумели возродить свой край.

Когда Шахман прибыл в Кумух со своим караваном, его приняли настороженно. Здесь уже знали, что произошло в Согратле, а кто-то еще раньше видел Шах-мана в Дербенте, где он был в большой дружбе с тамошним правителем – ставленником Надир-шаха.

Кумухский базар был полон. Здесь были люди из разных мест, на базаре всего было вдоволь. Кроме изобилия, кумухский базар был знаменит тем, что здесь имелись особые ряды, где продавались книги. Это были не только Кораны или переписанные в Кумухе известные книги, но и произведения кумухских ученых, почитаемых в исламском мире. В Кумухе веками существовала традиция копирования рукописей. Книги переписывали не только ученики медресе – мутаалимы, но и сами ученые, обладавшие богатыми библиотеками. Переписывание считалось весьма богоугодным делом и помогало распространению знаний.

На базаре продавались книги по разным наукам. Одни были в дорогих переплетах, другие – подешевле, их можно было не только купить, но и обменять на другие. Сюда привозили лучшие книги из многих стран, и в Кумух отовсюду приезжали за их копиями. В книжных рядах можно было найти труды по мусульманскому праву – знаменитый «Тухфат ал-мухтадж» – «Подарок нуждающимся» египетского ученого Ахмада Ибн Хаджара ал-Хайсами, «Мухтасар» – «Краткое изложение» Али Кумухского, хорошо известный в Египте. Трактаты ученого суфия ал-Газали, особенно любимый знатоками его «Минхадж ал-абидин» – «Путь поклоняющихся», соседствовали с трудами по логике, среди которых была и арабская обработка «Категорий» Аристотеля. В конце каждой копии значилось примерно следующее: «Завершил переписку книги прославлением Аллаха и при его благостном содействии грешный раб…», и далее следовало имя переписчика.

Шахман был человеком просвещенным и каждый раз покупал в Кумухе по нескольку книг, но теперь ему было не до них. Полюбовавшись на эти сокровища, он вернулся к своему каравану. Даже при всем изобилии кумухского базара товары Шах-мана заметно выделялись, и люди удивленно их разглядывали. Шах-ман помалкивал, откуда взялись эти необыкновенные вещи, надеясь все быстро распродать и уехать в Дербент. Не решался он навестить и правителя Лакии Сурхай-хана, у которого были свои особые счеты с каджарами.

Кумухцы были хорошими мастерами, изготовляли отличное оружие и красиво его украшали, поэтому оружие, которое привез Шахман, их заинтересовало. Но никто ничего не покупал. Владелец каравана ловил на себе презрительные взгляды. Люди шептались, поглядывая на Шах-мана, а кое-кто едва себя сдерживал, чтобы не пустить в ход кинжал.

Но законы гостеприимства, святые для горцев, не позволяли нанести пришельцу какой-либо вред. К тому же Шахман, хотя и изгнанный из Андалала, все же не был кази-кумухцем, законы ханства на него не распространялись.

Однако вопрос этот был спорный, и, чтобы решить его, о Шахмане сообщили Сурхай-хану. Вскоре на базар явились ханские нукеры. Они осмотрели караван, послушали, что говорят люди, по надписям на клинках и прочим приметам им стало ясно, откуда что взялось. Проведя свое небольшое расследование, нукеры вежливо, но настойчиво пригласили Шах-мана следовать за ними.

Шахман сразу понял, куда его ведут, и захватил с собой дары, достойные хана и его семейства.

Во дворе большого ханского дома, который мог считаться дворцом по сравнению с другими домами Кумуха, было суетно. Люди седлали коней, проверяли оружие, чистили доспехи, будто собирались на битву.