Крах Украины

Путин обманул Баррозу. Киев можно взять не за две недели, а за два дня (примерно столько времени понадобится моторизованным соединениям, чтобы не торопясь доехать от границы до столицы и подать руку десантникам, способным занять Борисполь уже через пять-шесть часов, после поступления команды). За две недели можно взять Львов. Причем в городе не будет ни одного бандеровца, а «Правый сектор» будет спорить со «Свободой» по вопросу как правильно выходить встречать воинов-освободителей: с красным флагом или с триколором. Думаю, что на всякий случай прихватят оба. И чирикать будут на таком совершенном русском, что преподаватели филологии МГУ обзавидуются.

Но это все лирика. Закономерен вопрос: «Если все так просто, чего же не берут»? Тем более что санкции и враждебность со стороны США не с украинским кризисом начались и не на нем закончатся. Это только «талантливые» и патриотичные киевские офисные хомячки и их либеральные московские подельники могут искренне веровать, что национальная идея США заключается в обеспечении «свидомых» украинцев едой, питьем, деньгами и национальной гордостью за счет Федеральной резервной системы.

Оставим в стороне тактику внешнеполитической борьбы. Это вопрос сложный и не решаемый однозначно. На предположение о выгодности поспешать, не поспешая, всегда можно ответить, что лучше быстро решить проблему одним ударом, чем рубить хвост собаке по частям. Данный спор решается исключительно эмпирическим путем, но, к сожалению, на одной Украине невозможно поставить два эксперимента подряд, чтобы посмотреть какой подход эффективнее — «бобик сдохнет» уже после первого.

Я также далек от мысли об абсолютизации (как это делают некоторые коллеги) «всеукраинской ненависти» к России, с которой якобы будет трудно бороться. Большинство соглашается, что люди, привыкшие к ватерклозетам и вайфаю, не пойдут воевать в схроны, но боятся, что миллионы зомбированных граждан «нэзалэжной» будут потихоньку гадить, где только можно, как это действительно отлично умеют делать галичане, за шестьсот лет до совершенства отточившие мастерство мелкой пакости на поляках, австрийцах и венграх.

Не думаю, что и эта проблема останавливает российское руководство. В конце концов, Сибирь велика, а населения там мало. Впрочем, уверен, что радикальные меры и вовсе бы не понадобились. Люди, которые за пару недель в декабре 1991 года из сторонников СССР и социалистического выбора вдруг стали махровыми «европейцами», «НАТОвцами» и «капиталистами», а затем даже не заметили, как из демократов превратились в нацистов, а из поборников свободы слова и прав человека в душителей любой нестандартной мысли, спокойно и незаметно станут русскими, как стали украинцами. Конечно, русские они тоже будут такие же, как были украинцы (до первой серьезной проблемы), но властям хлопот не доставят. Данный тезис подтверждается тем, что из миллионов проклинающих Россию и требующих войны в тылу никто (кроме нескольких тысяч уже перебитых эйфоричных апрельских добровольцев, собиравшихся «наводить порядок» в еще не вооруженном Донбассе) на фронт не рвется. Все предпочитают «волонтерить в свободное от работы время» (как они это называют). То есть, повышать чувство собственной важности, необременительно собирая «гуманитарку» для фронта. Все именно собирают, даже отвозят ее единицы, ведь там, куда везут, случайно могут убить.

В принципе, есть только одна проблема, не решаемая в рамках теории быстрого захвата Украины. Это проблема прокорма сорока миллионов украинских «европейцев», половина из которых привыкла, что главное в этой жизни — скакать на майдане, и работать не просто не хочет, но не умеет, пребывая в уверенности, что жизнь, как в кино, наступает в момент приобщения к неким сакральным «европейским ценностям».

Разрушение украинской экономики под рассказы о приближающемся европейском рае, готовом наступить в момент подписания соглашения об ассоциации, начали еще Янукович — Азаров — Арбузов и компания их подельников. Но проблемы, созданные «преступным режимом», были решаемы (хоть и не без трудностей). После февральского переворота уже не разрушение, но уничтожение украинской экономики пошло такими темпами, что в июне о ней имело смысл говорить только в прошедшем времени.

Что имеем на сегодня?

Страна с консолидированным внешним долгом порядка 140 млрд долларов, без экономики, без бюджета, с двумя миллиардами долларов на счетах правительства и 15 миллиардами в золото-валютных резервах, из которых практически все уже не в золоте, не в валюте, а в ценных бумагах, ликвидность которых вызывает у экспертов справедливые сомнения. Страна, живущая только за счет траншей МВФ, который уже пригрозил остановить финансирование.