Крах всего святого

Но вот все церемонии были соблюдены, они немного отдохнули, смыли грязь, перекусили и, наконец, начали переправу. Осторожно шагая по телу чудища — и пару раз чуть не грохнувшись в воду, так как оно было до того скользким, что будто бы сделано изо льда — Этьену все время казалось, что тварь попросту притворяется, и не успеют они пройти и половину, как она воспрянет и разорвет их в клочья за несколько мгновений. Но, к счастью, опасения его не сбылись, и они спокойно перешли на тот берег, преодолев последний десяток десять футов вплавь.

Чем дальше они отдалялись от озера, тем больше рассеивался туман, воздух становился куда чище, а один раз вдали даже промелькнула лисица, махнув меж деревьями рыжим хвостом. Почему-то вид обычного зверька — без жвал, когтей и клешней — вселил в Этьена такую радость, что он даже начал насвистывать мотив одной песенки про крестьянку Меллу, чьи куплеты частенько распевали солдаты в лагере.

— А малец-то, к слову, не так уж и прост, как на себя наговаривал, — с одобрением произнес Стефан и хлопнул мальчика по плечу. — Я видал, как ты чуть не заколол того громилу, а потом спустил на него чудище. Ловко. Мозги у тебя что надо, да и в штанах все на месте.

— Спасибо, — от подобной похвалы Этьен чуть смутился и, услыхав про Северина, невзначай оглянулся, словно ожидая увидать его за спиной. — Я надеюсь, он…

— Мертв, — точно припечатал Стефан. — Труп, покойник, корм для рыб, мертвехонький мешок с дерьмом. Кстати, Джейми…

— Чего?

— Как думаешь, за эту вот образину нам бы сколько отсыпали? Вот руку даю на отсечение — не меньше сорока корон. По десять на брата… и сестру, — поспешил добавить он, взглянув на Мелэйну, которая при его словах только подняла брови, будто дивясь, что он, еще не так давно побывав в шаге от смерти, может думать о подобных вещах.

— Сорок каждому и по рукам, — через короткое раздумье ответил Джейми и с усмешкой добавил. — Хотя на меньшее чем замок или хотя бы кузню я бы не согласился.

— Нет уж, с замками, как и с борделями нам лучше повременить, — Стефан обменялся с другом многозначительным взглядом, чей смысл ускользнул от Этьена. — А также с монастырями, болотами, лесами… Боги, да мне кажется, если даже я захочу нагадить в королевский нужник, меня будет ждать огромная, волосатая, вонючая…

Следом он принялся довольно красочно расписывать то, что может с ним произойти при справлении нужды; вскоре Мелэйна не выдержала, прекратила дуться и начала его громко отчитывать. Этьен, обычно хихикающий над шутками Стефана, вполуха слушал их перебранку, в которую влез даже Джейми, споря с друзьями о значении некоторых слов; ну, а мальчик вдруг понял, что впервые за долгое время душа его спокойна.

Глава 28

Наш путь лежит туда, за край,

Где ждут любимые глаза. Где ждут любимые глаза.

Эй, брат! Смотри, не умирай, Эй, брат! Смотри, не умирай,

Ты ж обещал прийти назад. Ты ж обещал прийти назад.

Пускай, что неча нам уж жрать, Пускай, что неча нам уж жрать,

Пускай, в боку торчит стрела, Пускай, в боку торчит стрела,

Но друг, не смей здесь умирать! Но друг, не смей здесь умирать!

Нас ждут родимые края. Нас ждут родимые края.

Сказали топать — мы идем. Сказали топать — мы идем.

Коль скажут сдохнуть — мы умрем. Коль скажут сдохнуть — мы умрем.

Пока мы живы — мы поемПока мы живы — мы поем

О том, что ждет в краю родном…О том, что ждет в краю родном…

Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг» Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг»

После Ведьминого Котла дальнейший путь, по сути, представлял собой легкую прогулку. Припасы, которые дал им с собой Тедельмид, почти закончились — тем более, что добрых две трети из них они благополучно потеряли при побеге из монастыря — но в сумке того странного хударя с зелеными губами оказалось достаточно хлеба и сыра, чтобы они не голодали, а воду они набирали из многочисленных ручьев, встречавшимися им по дороге. Пожелтевшие луга вскоре сменились полями с усталыми крестьянами, занятых последним урожаем, которые обращали на их четверку не большее внимание, чем на любых чужаков, а из прочих существ их лишь раз побеспокоила наглая белка, стащившая у зазевавшегося Стефана кусок сухаря. Последние пару ночей они настолько расслабились, что даже Джейми перестал настаивать на карауле, предпочитая ему лишний сон.