Краля (СИ)

— Не переживай, она эту дрянь не пила, видишь — показывает на щеку, — я грудью защищала, правда она немного перепугалась. Сейчас с ней доктор… — Продолжение не слушаю, бегу по лестницы, нет сил ждать лифт. Врываюсь в квартиру, Эмма сидит на диване вся бледна, и плачет.

— Милая, всё хорошо, я уже здесь, — обнимаю крепко, целую волосы, — теперь тебя никто не обидет, я всё для этого сделаю

— Давид, — всхлипывая, смотрит на меня мокрыми глазками, — меня хотели убить, я, мы дружили почти пятнадцать лет. А она, она, — ревёт взахлёб, — я просто не могу понять как можно быть такой двуличной.

— Я здесь не бойся, я никуда не уйду, только перестань плакать. — Слышу шум в другой комнате, оборачиваюсь, Кирилл ведёт пленницу, а в дверях уже есть участковый вместе с Михаилом.

Моя лапа долго всхлипывала у меня на плече, утешал как, мог. Мне казалось, что ещё чуть-чуть и я тоже заплачу. Сердце разрывалось на части, от осознавания, что её мучает душевная боль и никакие таблетки не помогут.

— Почему Краля? — Спросил первое, что пришло в голову. Давно хотел спросить, но всё как-то не до этого было.

— Что? — Всхлипывает, смотрит на меня красными глазами. Маленькая моя, боже, мне хочется выть.

— Почему при первой нашей встречи, ты назвалась Кралей? — Ох, ж ты милая, хлопает непонимающее ресничками, а что делать, должен я попробовать разговорить тебя.

— А, это, ну… Когда училась за границей, у нас в группе был украинец, так вот, он всегда называл так меня, объяснял, что значение слова можно перевести как — красивая девушка. А почему ты спрашиваешь?

— Просто, интересно, никогда не слышал, потому и спросил.

— Со временем я привыкла к Крале, но Ляля переименовала в Бимбу, что с италийского означает — маленькая девочка. Как она говорила я….

Правильно, говори лучше о пустяках, только не думай о том, что случилось. Молодец, сильная моя девочка! Она говорит, об учёбе и жизни в Италии, глаза начинают лихорадочно блестеть. Я не слушаю ни слова, просто глажу плечи и целую в висок, время от времени.

Наконец Эмма уснула, тихонько выхожу с комнаты, направляюсь к двери, Мишка сказал, что будет ждать меня у себя в конторе. И будет пробовать расколоть суку, что питалась убить мою ведьмочку.

— Давид, я побуду возле Эммы, если надо, а ты, возьми Эдика с собой, а то я боюсь, что наломаешь дров. — Мама Эммы, стоит у порога, смотрит умоляюще, красными глазами.

— Хорошо, если она проснётся и будет плакать, звоните сразу мне, — чёрт у меня завтра свадьба, а мы сегодня словно на похоронах. Запускаю пятерню в волосы, громко выдыхая воздух.

— Обязательно, не переживай, и потом, здесь Михаил оставил двоих охранников, так что поезжайте и надавайте по тыкве этой скотине. Кстати, обязательно надо заявление написать. И Ляльке досталось, бедная девочка. — Возмущается Татьяна Василевна. У порога меня ждёт одетый Эдуард Кирилыч.

В машине едим молча, каждый думает о своём. Уже не далеко от Мишкиной конторы, папа Эммы нарушает тишину.

— Давид, я хотел, — эму тяжело даются слова, заметно, что отец не менее шокирован, — спасибо, если бы не ты, кто знает как эта история закончилась. — Отворачивается в сторону, пряча взгляд полный слёз.

— Надо Ляльку благодарить, я к сожалению ничего не сделал, — машет отрицательно головой.

— Ты не прав, Лялька всё знала, она же с Михаилом вместе, или, что там у них за отношения, в общем, когда пришла сказала, что расслабляться нельзя. Сразу заметно жилку прокурора, чуйка у неё хорошая, — хмыкает. — А Михаил нанят тобой, значит, всё благодаря тебе. Ты пока меня не понимаешь, но когда родятся твои дети, тогда ты поймёшь, что нет больнее боли, чем когда болит сердце за родных детей.

— Я понимаю, я последний месяц так и живу, в страхе и с душевной болью, за мою любимую женщину и моих ещё не родившихся детей.

Остановившись у здания, делаю несколько глубоких вдохов. Не знаю, смогу ли я, сдержать себя в руках. У дверей нас встречает Даниил, один из работников Михаила, провожает в офис молча. Остановившись у двери в кабинет, разворачивается.

— Понимаю, что сейчас тяжёлое время, но всё же, если вы хотите посадить её или упрятать в психушку, по моему мнению ей там место, то не надо орать и протягать руки. Мы всё снимаем так, что лучше держать себя в руках. Но если не хотите присутствовать на допросе, лучше идти за стекло, она вас там не увидеть.

— Мы пойдём за стекло, — отвечает вместо меня Эдуард Кирилыч, — так будет лучше Давид. — Соглашаюсь, я никогда не поднимал руку на женщин, но сейчас я готов ни то что ударить, готов убить тварь.

— Тогда за мной, — Кирил направляться в другую сторону и заводит нас в маленькую комнатку, с двумя стулами и стеклом в пол стены. А за стеклом сидит она… Хорошо, что мы не пошли туда, я точно убил бы её. Я даже не могу описать теперь свои чувства, гнев, ярость, все негативные эмоции, которые есть в этом мире я сейчас чувствую.

По ту сторону стекла открывается дверь и в комнату входить Мишка, кидает папку на стол и садится на эго краешек.