Крамер против Крамера

«Очень трогательно и эмоционально… Изысканное повествование, представляющее из себя смесь крепкого реализма и иронического взгляда на мир».

«Лос-Анджелес Таймс»

«Великолепно… Самая убедительная история любви за последнее десятилетие!»

«Паблишерс Уикли»

«Трогательная история взаимоотношений отца и сына, рассказанная с большой любовью!»

«Ассошиэйтед Пресс»

Глава первая

Он не предполагал, что увидит кровь. Его не готовили к этому зрелищу — ни книги, ни инструктор не упоминали, что он увидит кровотечение или ржавые пятна на простыне. Он знал, что будут приступы боли и был готов помочь ей преодолевать её.

— Я здесь, дорогая. Давай же, теперь тебе надо дышать, — исправный новобранец, он говорил эти слова, главным образом, самому себе.

— Раз, два, три, выдох…

— Да пошёл ты! — сказала она.

Он хотел быть настоящим членом акушерской бригады, для чего и проходил курсы, братом милосердия, без участия которого ничего не может произойти. Но когда его впустили в зал, всё уже началось. Время от времени Джоанна выдавливала сквозь зубы «сукин сын», в то время как на соседней кровати женщина орала по-испански, взывая к матери и к Господу Богу, никто из которых не соизволил являться к ней.

— Мы будем дышать вместе, — бодро сказал он ей.

Он прямо лез из кожи вон. Джоанна закрыла глаза, качаясь на волнах боли, и медсестра отодвинула его в сторону, чтобы вытереть кровь.

Когда Джоанна впервые показала ему свой животик, в котором покоилось «это», он сказал, что видит перед собой чудо. Слова эти вырвались у него автоматически. На самом деле первые признаки иной жизни не интересовали его. Идею обзавестись ребёнком подала она» а он согласился с ней, поскольку это было следующим логическим шагом в браке. Когда она забеременела всего через месяц после того, как вынула спираль, он был изумлён. Ему казалось, что он почти ничего не сделал для этого — её идея, её ребёнок, её чудо.

Он понимал, что имеет отношение к изменениям химизма её тела. Больше всего и её новом теле его привлекала не зарождающаяся в нём нова и жизнь, а прикосновение округлости её живота к его гениталиям, когда они занимались сексом. Он начал фантазировать, какой может быть секс с полной женщиной, когда встречал их на улице, пытаясь понять, является ли изящество, сквозившее в облике многих таких женщин, тщетной попыткой обманывать самих себя или же оно проистекает из тайного понимания, какое она даёт и получает удовольствие в сексе. Тед Крамер, который никогда не позволял себе даже поднимать глаза на снимки у входа в порнокинотеатр рядом с домом, испытывал возбуждение при мысли, что он теперь становится участником порноленты «Тед и Толстая дама».

На шестом месяце Джоанна стала покрываться пятнами. Её гинеколог, доктор Энтони Фиск, который, по оценке журнала «Вог», считался одним из самых лучших и элегантных молодых гинекологов во всём западном мире, дал Джоанне указание: «Оставайтесь в постели и заткните себя пробкой». Между Джоанной и Тедом разгорелась дискуссия, как следует понимать сей медицинский совет. Он вызвал к жизни поздний ночной звонок доктору Фиску, который, не скрывая раздражения отсутствием серьёзного повода для таких расспросов, не выразил никакого желания подробно истолковывать томящемуся мужчине семантику своего указания. Он сказал, что с медицинской точки зрения его указание звучало как «Оставьте её в покое и не валяйте дурака». Тед предложил поменять доктора, но Джоанна была тверда как алмаз, так что им пришлось спать по разные стороны кровати, пока Джоанне оставались её последние три месяца, в течение которых её беременность пришла к счастливому завершению.

Всё это время Джоанна не проявляла никакого интереса к любым занятиям любовью, хотя Тед попытался зачитать ей цитату из одной книжки о воспитании детей, в которой упоминались официально санкционированные различные варианты соития: «Сношение между бёдер может быть временным, но достаточно удовлетворительным решением проблемы».

Как-то ночью, когда она заснула, Тед сделал попытку мастурбировать в их ванне, вызвав в воображении облик толстой женщины, встреченной им сегодня в подземке. Но, ещё не достигнув оргазма, он прекратил своё занятие, решив, что таким образом изменяет Джоанне. Испытывая неосознанное чувство вины перед ней, он стал подавлять свои желания, не без растущего отвращения занимаясь домом, заваленным одеждой, одеяльцами, колыбелькой, погремушками, увешанным ночничками, участвуя в дискуссиях об имени будущего ребёнка.