Крамнэгел

— Вчера. И администрация тюрьмы настаивает на его немедленном переводе.

— Вчера. А позавчера имела место попытка бегства, не так ли?

— Я об этом и не подумал.

— Пойманных беглецов вернули в прежнее место заключения?

— Полагаю, что да. Такова обычная практика.

— Благодарю вас.

Крамнэгела внесли на носилках в комнату, откуда заключенные обычно выходят за стены тюрьмы. В этом странном аквариумном мире молчания и подводных течений никто и не обратил особого внимания на то, что его доставили из тюремного лазарета, где он провел ночь под охраной надзирателей. Принесли его личные вещи, а машина «скорой помощи» въехала задним ходом во двор. Крамнэгел, закрыв глаза, лежал на стоявших на полу носилках.

— Что случилось, дружище?

Крамнэгел с трудом разлепил веки. В глазах его расплывалось смутное изображение склонившегося над ним старика, так сморщившегося, что половина лица его исчезла.

— Не смеши меня, Гарри, — пробормотал он, — смеяться больно, черт его…

— Достали они тебя?

— Достали, приятель.

— Я отомщу им за то, что они с тобой сделали. — И Гарри изобразил очередь из автомата.

— Ну и лопухнулся же ты со своей бомбой, приятель.

— Я все сделал, как ты сказал, но что-то получилось не так, а что — ума не приложу. — Старик расплылся в улыбке. — Ну да ничего. Мне сказали, нанес я убытку миллионов на двадцать. Представляешь? Вот это да! — Старик был счастлив и исполнен сознания собственного достоинства. — А все благодаря тебе, дружище. Теперь я проведу последние годы в максимально строгом режиме. Я о таком и мечтать никогда не смел — Гарри Мазерс в спецтюрьме! Да еще месяц назад меня просто засмеяли бы, но теперь — и все благодаря тебе — я могу высоко держать голову!

— Вам нельзя быть здесь! Как вы сюда попали? Вас ищут по всей тюрьме!

Черт бы побрал надзирателей. Крамнэгел снова закрыл глаза не столько от боли, сколько от отвращения. Пока они там перекуривали и сравнивали, у кого ногти длиннее, его уж десять раз могли пришить.

Затем Крамнэгела отнесли в санитарную машину и отправили в прежнюю тюрьму. Днем туда приехал Билл Стокард и навестил Крамнэгела в лазарете. Стокард пришел в ужас от того, что пришлось увидеть и услышать.

— И все это случилось с вами после того, как вы помогли предотвратить побег банды налетчиков?

— Совершенно верно. Но, знаете ли, сэр, мне вряд ли пристало обвинять их. Я должен был бы помнить, что такое тюрьма — тюрьмы ведь везде одинаковы. Может, в Греции и в Гватемале потеснее, а в Калифорнии в лучших камерах теперь, возможно, стоят телевизоры, а в Китае заключенным вместо завтрака вбивают в глотку труды председателя Мао, но в принципе разница между тюрьмами небольшая. Любая тюрьма — это место, где люди надеются на лучшее и ожидают худшего. Это всех касается — и заключенных, и тюремщиков. С моей стороны было безумием ввязываться в это дело, чтоб помочь. Я, пожалуй, просто, значит, забыл, что сам сижу за решеткой. Я, наверное, все время так сильно пытался об этом забыть, что и вправду забыл.

Такой Крамнэгел пришелся Стокарду по душе.

— Что ж, может, и не зря вы пострадали, мистер Крамнэгел. В конце концов, вы привлекли внимание к своему делу.

Крамнэгел скорчился от боли.

— Да не смешите вы меня! — взмолился он. — Не могу смеяться.

— Но что я сказал смешного?

— Какой я вам теперь «мистер»?

— И в беде человек не должен лишаться права на элементарную вежливость.

— Не надо, прошу вас. (Снова попытка рассмеяться.) Меня звать Барт. Бартрам Т. Крамнэгел. — Он умоляюще протянул Стокарду руку. — Только не жмите сильно, она изрядно наворотила.

Билл осторожно пожал протянутую руку, охватившую его ладонь, словно тиски. Крамнэгел сморгнул слезу.

— Знаете, с тех пор, как я попрощался с моим недоноском адвокатом, мне впервые пожали руку. Чертовски здорово. Стокард, непривычный к подобной непосредственности, почувствовал себя неловко.

— Что значит Т? — спросил он.

— Какое еще Т?

— Ваш инициал.

— Ничего не значит. Инициал — и все.

— Но он же должен означать какое-то имя.

— Это еще с чего? — В голосе Крамнэгела зазвучали нотки иррационального гнева. — По мне — годится и так.

— Вам, конечно, виднее. Но как оно пишется?

— Что как пишется?

— Имя.

— Так и пишется — Т. Вы не знаете, как пишется буква Т?

— Но на документах, когда требуется указать имя полностью…

— Просто пишу Т, и вся недолга, — начал распаляться Крамнэгел. Глаза его сверкали. — Обязательно надо насмехаться над моим именем?

Билл понял, как случается людям угодить под пулю: нужны лишь минимальный повод да золотое сердце, плотно укрытое непробиваемым слоем грозовых туч избыточного адреналина. Он попрощался, и Крамнэгел проводил его взглядом, в котором ясно читалось: «Ты все испортил».