Крамола. Книга 2

Впрочем, легче ли? Для себя-то он поднялся на новую духовную высоту, принимая и это искушение. Для других, для большинства он — отверженный, «враг народа, человек, которого можно как угодно унижать, превращать в „лагерную пыль“. Его, представления которого о чести и достоинстве сословно высоки: „Я дворянин и русский офицер“… „Власть над собой — самая высшая власть“… Знаменателен его случайный вроде бы разговор с Тарасом Бутениным, который готовится аж в красные генералы, а холопа в душе преодолеть не может, ему бы хоть одним глазком вождя увидеть. Так вот, Березин, объясняя Тарасу, что повиноваться государю долг дворянина, но при этом чести ронять немыслимо, с полным убеждением предсказывает, что случилось бы, коль государь унизил бы его, Березина: подчиниться-то он подчинился бы, но тут же, на глазах государя, и застрелился бы. Сам. „Моя жизнь — в моих руках“…

Уберечь честь и достоинство Человека. Уберечь душу в любых искушениях. Эта мысль — опорная для всего романа. Родительница Андрея, ставшая монашкой, матерью Мелитиной, несет в себе огромный заряд духовности. Как ей принять новую власть, разорившую ее родное гнездо, разоряющую святые места, ломающую весь уклад жизни народной? И не принять как? Ведь любая власть — от Бога… И она сопротивляется по-своему — бесконечным смирением, неучастием в греховных делах новой власти, нравственно поддерживая всех, кого встречает на мученическом пути своем. Предостерегающ и остросовременен этот роман. Разве это не про наши дни — описание того, как вся страна превратилась в орущую толпу? И не о наших ли «реалиях» эти горестные сомнения: «Да разве может родиться хоть одна светлая мысль в этом оре? И разве прибудет любви и хлеба?»

Ныне снова разворошен людской муравейник. И вновь тычется он в какие-то невидимые — прозрачные? — преграды. И опять куда-то зовут новые шиловские — в новые светлые, только теперь уже рыночные, дали. Куются новые крамолы против натерпевшегося за века народа. И сколь же современно звучат в романе предостерегающие слова: «Я против того, чтобы власть души человеческие искушала, чтобы грех в добродетель возводила».

И будто к новым властителям дум обращены раздумья Березина: «Вы-то новый путь придумаете, коль на этом заблудитесь. А вот люди за вами будут кидаться, будто скотина за пастырями». Кидаться к новым испытаниям, распрям, к новой — не дай Бог! — крови, к новой гражданской войне…