Читаем Крамола полностью

В защитительной речи подсудимый, говоря о речи прокурора, заявляет: «Этим самым прокурор подтвердил, на что способна власть, им защищаемая. Она способна не только из честного человека сделать вора, грабителя и бандита, она способна и оклеветать его, смешать с грязью. Я совершил грабеж. Я не отрицаю это. Но почему же я совершил этот поступок? Да потому, что я был поставлен в такие условия, что вынужден был бежать и воровать… Я воровал у государства, потому что оно само обворовало меня, а его судьи сделали меня преступником. Его руководители очень много говорят о правах и людях, но они закрывают глаза на творимый произвол их сатрапами, когда такие псы, – он показал на судью и прокурора, – сгоняют в тюрьмы и лагеря миллионы невинных людей… Вместе со своими правителями эти судьи и прокуроры являются узаконенными грабителями, ворами и убийцами … Гады, вы душите всех, но придет черед и до вас!»

Описывая и эти враждебные выпады и то, как подсудимые бросились на судью и прокурора и стали избивать их, автор в то же время пытается изобразить дело таким образом, что находящаяся в зале суда публика все более и более проникается симпатиями и сочувствием к подсудимым, а после того, как к подсудимым, избившим судью и прокурора, была применена конвоем физическая сила, то из публики стали раздаваться голоса: «Да что же это за суд! Боже мой, что за издевательство! Что же судить людей, коль раньше их невинно посадили!», и тут же, как пишет далее автор, «за ограду полетели папиросы, хлеб, колбаса. А стоящий рядом молодой парень просунул даже бутылку вина», и так далее.

г) Рассказ «Гибель».

д) Рассказ «Короткая история».

е) Рассказ «Моника».

Эти рассказы не содержат каких-либо враждебных направлений.

Касаясь общего характера рассказов Семенова, следует сказать то, что, постоянно козыряя своим знанием преступного мира, автор наряду с этим проявляет явную ненависть и злобу к сотрудникам государственных, и прежде всего, судебно-следственных органов. Если речь идет о ком-либо из таких лиц, то они обязательно наделяются отрицательными чертами не только в поведении («заорал», «зарычал», «позеленел», «посинел» и так далее), но и во внешнем облике («жирный, рыжий, веснушчатый, с тяжелым подбородком и толстыми слюнявыми губами», или «самодовольные, сытые и тупые морды» и т[ому] п[одобное]), в то время как заключенных даже в момент совершения ими убийств, ограблений и других преступлений автор пытается изображать как людей, заслуживающих сочувствия и уважения.

Делая обобщения на основании единичных, искусственно преувеличенных и умышленно обостренных «фактах», Семенов стремится в этих рассказах опорочить всю систему государственных органов власти в целом, клевещет на советский строй. Вскрытые Партией извращения, допущенные в период культа личности Сталина, он пытается изобразить как присущие самой Партии и советскому строю. Особенно резко это проявляется в его рассказах «Тиски» и «Беглец».

* * *

Эти рассказы Семенов давал читать своему брату Семенову В.К., проживающему в г. Москве. По поводу этих рассказов между ними была переписка.

Брат обвиняемого упрекал его в том, что он стоит на неверных позициях, так как не дает правильной оценки виденным им фактам, оценки, которая, как писал его брат, возможна лишь с точки зрения коммунистической партийности. […]

В ответ на это в одном из писем к брату обвиняемый писал:

«Очень много пишу, но не могу никак под свою писанину подложить идейную подкладку. Поэтому твой совет, что нужна партийность и идейность, никак не совмещается с моими произведениями. Я усвоил одно правило: быть реалистом, постараться описать действительность такой, какой она была, а тогда будет и идейность. Зачем же я, сталкиваясь с безобразиями, произволом и насилием, должен оправдывать все виденное идейной подкладкой. Я перечитал всего Маркса и Ленина, перечитал Энгельса и Сталина и видел, как далеко реальность отходит от учения. Зачем я буду приспосабливать жизнь под идею и учение?» […]

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 86804. Л. 72–77. Подлинник. Машинопись.

Д.И. Попов: «Партия и государство диктатуры рабочего класса» 1957–1958 гг.

Биографическая справка

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука