Крампус – демон Рождества

Без сомнения это была она. Ее тетя Кайла. Седые пряди в темных волосах, которые она не красила из-за предубеждения к модной индустрии, старомодное платье и туфли, словно вытащенные из шкафа модницы девятнадцатого века, улыбчивое морщинистое лицо… Казавшееся Кристине добрым когда-то. Теперь же и улыбка тети Кайлы, и тонкая сеточка из морщинок под ее глазами, стали казаться девушке зловещими, не естественными, не настоящими. Но почему же она не видела этого в ней раньше? Этой искусственности, фальши и… зла?

— Я… я не понимаю… как? Вы? Это все время были вы?

— Я.

Не скрывая самодовольства, ответила женщина, на что другие ведьмы, как заглавные подпевалы, отреагировали примерзким хихиканьем.

— Бедняжка, у тебя наверно так много вопросов в голове, но я тебя огорчу. Мне некогда на них отвечать.

С этими словами она взмахнула рукой в сторону Кристины и тихо прошептала что-то, заставив ту судорожно втянуть в себя воздух, ощутив страшное давление. Свинцом налившееся тело до боли вжалось в кресло, лишая девушку возможности двигаться.

Удовлетворенно улыбнувшись, тетя Кайла повернулась к ведьмам.

— Сестрицы, уже без четверти полночь. Самое время приступать. Ведите жертву.

Щебеча, словно девчонки, которым разрешили взять любые конфеты из вазы в серванте, они подбежали к старинному шкафу в углу гостиной и распахнув его створы, извлекли на свет миниатюрную блондинку.

Марта Мюллер была связана по рукам и ногам ярко-алой декоративной лентой, а рот ее крест-накрест был заклеен скотчем с каким-то веселым рождественским узором. Бедняжка была в сознании, но даже не пыталась вырваться из цепких лап похитительниц. Она только скулила от ужаса и с опаской поглядывала на них из-под растрепанных волос, налипших на влажное от слез лицо.

Кайла ласково улыбнулась ей и медленно подошла ближе. Чуть склонилась над пленницей, чтобы лучше рассмотреть ее и тихо прошептала, аккуратно заправляя бедняжке волосы за ухо.

— Здравствуй, деточка. Надеюсь, мои сестрички хорошо вели себя с тобой. Лишние страдания тебе не к чему, да? Хватит и тех, что неизбежны.

Селестина и Верения не сдержали едких усмешек. Усадив Марту рядом с елью, девушки встали лицом друг к другу и взялись за руки, закрыв глаза. Едва шепот заклинания донесся до слуха Кристины, в пространстве между их рук сгустилось темное облако и тягучим потоком стекло к их ногам, обретая форму.

Темная ткань, или может быть замшевая кожа, заплаты, неумело сделанные какими попало нитками и толстый джутовый шнур с растрепавшимися кистями, скреплявший верхушку — присмотревшись внимательно, Кристина узнала мешок. Большой и старый. Очень-очень старый. Такой, который, пожалуй, давно следовало бы выбросить, а не хранить как величайшую ценность. Но то, лишь на первый взгляд.

— Осаэм Удуэйхор. — С улыбкой провозгласила Кайла. — Таящий Тьму, так его называют. Знаешь, что это, Кристина?

Девушка с усилием повернула к ней голову и поджала губы, но это все, на что она была способна — заклинание действовало и надежно удерживало ее в кресле.

— Злишься? На что же? Веди себя хорошо, и я не причиню тебе вреда. Ты уже сделала все, что от тебя требовалось. Ну… почти.

Девушка взволнованно перевела взгляд со своей лицемерной тетушки на детектива. Неро сидел в соседнем кресле, но лицо его было повернуто к камину, так что она не могла видеть открыты ли его глаза. Грудная клетка детектива при этом не вздымалась и мысль о том, что мужчина может быть мертв, заставила Кристину буквально закипеть от гнева.

— Это вы… вы все подстроили? Зачем? Чтобы я привела к вам Крампуса?

Кайла поморщилась.

— Я же сказала, никаких вопросов. В начале завершим дела. Сестры, к делу. Этот ритуал — настоящее искусство! Такое упущение, что мы никогда не приглашали зрителей, посмотреть на его исполнение.

— Ты за все ответишь! — прорычала Кристина.

— О… как мило! И тебе счастливого Рождества, дорогая!

Глава 18

Кайла-Аглая расплылась в довольной улыбке и лениво стащила с рук высокие бархатные перчатки. Подошла ближе к сестрам и протянула к ним руки, чтобы образовать круг.

Едва сестры взялись за руки, темная ткань у их ног резко вздыбилась, пошла волной, словно внутри мешка было скрыто что-то живое. Ведьмы стали нараспев повторять заклинание, а плотная материя у их ног будто оживала, снова и снова двигаясь, набухая и вздрагивая, пока из горловины мешка не появилась хрупкая бледная рука, а за ней голова и туловище…

— Ка-ле-нод усэн, ма-дэ-лод васэр, до-ли-вер…

Светловолосая девушка, выбравшаяся из мешка, обернулась к Кристине, заставив ту вздрогнуть. Широко распахнутые голубые глаза незнакомки ничего не выражали и казалось, ничего не видели.

Обнаженная, исхудавшая и бледная, она неуклюже поднялась на ноги и, выйдя из круга, образованного ведьмами, вскинула над головой руки в странном дерганном танце. Омеловый венок, единственное, что было на ней в этот момент, сдвинулся на голове девушки набок, но не слетел, ведь острые листья и белые ягоды сильно перепутались с ее волосами.