Крампус, Повелитель Йоля

Дробь ударила Крампуса в левое плечо, так, что его развернуло, и он упал.

Отдача заставила женщину пошатнуться и отступить на шаг. Выпрямившись, она передернула затвор, загоняя в ствол новый патрон, снова прижала к плечу приклад и прицелилась Крампусу в голову.

– Дьявол! – завизжала она.

Маква бросился между ней и Крампусом. Еще один бьющий по перепонкам выстрел, и грудь Маквы взорвалась кровью и ошметками плоти. Великан шауни упал, как подкошенный, к ногам Крампуса.

И тогда Крампус пришел в движение – и двигался он гораздо быстрее, чем Джесс мог себе вообразить. Не успела женщина перезарядить ружье снова, как он уже бросился на нее. Испустив громоподобный рев, он ударил рукой снизу вверх, вспоров ей низ живота. Сила удара было такой, что женщина отлетела назад, врезавшись в стену дома, пятная кровью пластик обшивки. Упала, как сломанная кукла, неловко подвернув под себя ногу. Посмотрела на себя, на страшную рану, зияющую у нее в животе, на пар, поднимающийся над обнажившимися внутренностями. Она подняла руку и указала на Крампуса, попыталась что-то сказать, но не смогла. Ее рука упала, а глаза застыли, уставившись на Повелителя Йоля.

Изабель прикрыла девочке глаза рукой, подняла ее на руки и быстро зашагала вниз по склону, к саням.

Крампус стоял, пожирая мертвую женщину горящим взглядом. Он тяжело дышал, грудь у него так и ходила ходуном, пар струями вырывался изо рта и ноздрей, облачками повисая в морозном воздухе, а хвост метался из стороны в сторону. Он подступил к убитой, судорожно сжимая кулаки, будто собираясь растерзать ее тело когтями на мелкие кусочки. Повелитель Йоля даже не замечал крови, текущей из ран у него на спине. Маква слабо застонал и закашлялся, выплюнув сгусток крови. Крампус резко развернулся, нашел глазами огромного шауни, и в нем будто погас огонь. На его лице отразилась глубочайшая скорбь.

– Нет, – прошептал он.

Крампус подошел к Макве, упал на колени. Он смотрел, не отрываясь, на страшную рану в груди у шауни, на расползающуюся в талом снегу алую лужу. Маква ловил воздух ртом, пытаясь сделать вдох, но из его груди доносился только какой-то тоненький свист.

Крампус сжал его руку своими, и заглянул в глаза.

– Маква, мой храбрейший воин, – он говорил искренне, подбирая слова. – Великие духи зовут тебя. Настала тебе пора отправиться к ним, чтобы они воздали должное твоей верности и храбрости. Гиче Маниту[12] собрал всех твоих великих предков, и они ждут тебя, и готовят для тебя пышный пир. Иди к ним, и держи голову высоко. Займи место, которое твое по праву.

Взгляд Маквы сфокусировался на чем-то позади Крампуса. Он кивнул, улыбнулся.

– Я… Вижу их, господин мой Крампус, – слезы струились у него по щекам. – Они… идут. Я вижу… – больше он ничего не сказал, и его взгляд замер, устремившись в небеса. Глаза огромного шауни медленно меняли цвет с оранжевого на темно-карий. Поднялся ветер и закрутил вокруг Крампуса и Маквы поземку, подхватил несколько сухих кукурузных листьев, а потом понес их дальше, через поле, к дальнему лесу.

Крампус улыбнулся.

– Маква скачет со своими великими предками.

Он подсунул под гиганта-шауни руку и поднял его так, будто тот ничего не весил. Потом поднялся на ноги и зашагал к саням.

Изабель ждала их с девочкой на коленях. Та тихо плакала, вжавшись лицом в плечо Изабель. Бельсникели заняли свои места, и Крампус передал тело Випи и Нипи.

Потом он тоже сел в сани, тихо встряхнул поводьями, и козлы потянули сани вверх, в небо. Опять пошел снег; никто не разговаривал, и сани несли их в молчании над заснеженными холмами и долинами обратно, в Гудхоуп.

Глава четырнадцатая Духи тьмы

Диллард на патрульной машине подъехал к воротам Генерала и затормозил. Он сидел, не заглушая мотора и глядя на открытые ворота, а дворники все гоняли мерзлую жижу по ветровому стеклу. Он и не помнил, что когда-либо видел ворота открытыми. И в снегу не было свежих следов шин.

– Это неправильно, – пробормотал он себе под нос. Всю прошлую ночь он пытался дозвониться Генералу, и весь день тоже, по крайней мере раз десять набирал его номер. Уже темнело, а ответа до сих пор не было. Он пытался даже набрать Чету – ничего. Диллард любил, чтобы все было четко, ему нужно было всегда в точности знать, что происходит, держать все под контролем. А вот сейчас никакого контроля у него не было, это уж точно. С тех пор, как пару дней назад в Гудхоупе началась эта безумная заварушка.

Он заехал на территорию и остановил машину позади пикапа Джесса. Машин тут стояло много, и (опять же, судя по снегу) ни одна из них не двинулась с места со вчерашнего вечера. Ему это не нравилось, совершенно не нравилось. Их здесь не должно было быть, если только они не решили вдруг переночевать все вместе у Генерала в гараже. Большие двери все были опущены, но боковая дверца стояла распахнутой настежь, и уже давно, судя по небольшому сугробу, который намело внутри.