Крапивник (СИ)

Я поднялась на верхний этаж башни, где стояли стол и кровать учителя, зная, что увижу одну из трёх вероятных картин: он спокойно спит в своей постели; он работает; он уснул, сидя за столом.

Спит за столом.

Я подошла ближе, чтобы разбудить, но с удивлением обнаружила перед учителем вовсе не расчёты, а пришедшее вчера мамино письмо, книгу и ответ. Что можно было такое писать, чтоб полночи просидеть за столом?

Читать чужую переписку, конечно, не вежливо, но…

Я просмотрела мамино письмо, написанное красивым, но несколько небрежным почерком, с витыми хвостиками у букв. «Приятно знать, что ты в порядке… огурцы… спасибо, что взялся учить Луну… деньги… книга». Ага.

И что в ответе?

«Здравствуй, Цифи

У тебя чудесная дочь. Милый, вежливый ребёнок. Но очень замкнутый.

Против огурцов для неё ничего не имею.

Денег хватит с лихвой.

За книгу спасибо. Я думал, что её ещё много лет назад украли вместе с кошельком на постоялом дворе.

Пиши, если что.

Эдмунд»

Скромненько. И вот это он писал так долго, что заснул? М-да…

Решив не задумываться, я похлопала учителя по плечу.

— Эдмунд, вставай, — с течением времени я почти перестала испытывать напряжение при обращении на «ты» и по имени.

Разлепив глаза, он кивнул и забормотал что-то нечленораздельное.

— Чего-чего?

— Что на завтрак, спрашиваю, — Эдмунд оторвал голову от столешницы.

— Каша, — я уже смирилась с тем, что завтрак стал моей обязанностью. Учитывая, что обедом и ужином занимается он, перекинуть на меня часть работ вполне справедливо.

— Отлично. Потом сходим на почту и в лес.

— А зачем в лес?

— За палкой. Будем проходить «костыли» для магов.

— Ты про посохи и волшебные палочки?

— Точно. Пару рун ты выучила, управление силой частично освоила. Время разбираться с плетениями. Это проще делать с костылём пока не привыкнешь. Сегодня его сделаем, а завтра испытаем.

— Что?!

— Что ты так орёшь? — от моего визга, учитель окончательно проснулся.

— Но я едва могу менять размеры шара и двигать его.

— И что?

— Посохи и палочки проходятся после освоения создания форм из силы и достижения совершенства в…

— Я зря дал тебе методичку, — поморщился учитель и, прихватив потрёпанный серый свитер, отправился на первый этаж. — Пошли завтракать.

Я засеменила следом:

— Но ещё рано заниматься плетениями.

— Неправда.

— Это может быть опасно.

— Неправда.

— Что значит «Неправда»?! Это так!

— Неправда, — учитель откровенно засмеялся, глядя на мою растерянность. И что на это ответить?

В ответе он и не нуждался. Эдмунд скрылся в ванной, а я отправилась разливать на порции кофе и кашу.

…

31. Луна.

…

Мы шли по лесу. Листья уже облетели и начали чернеть, лёжа не земле, пейзаж смотрелся весьма уныло.

— Я читала, что важно найти материал и дизайн, который идеально подходил бы тебе.

— Да. Этим мы и занимаемся. Ищем основу.

— Ты ведь тоже делал посох в академии. Каким он был?

— У меня их было три. Я отсрочивал изготовление до самого последнего дня и учился на карандаше, а в ночь перед зачётом изготовил отличный берёзовый шест с обсидианом. А потом один кретин с факультета огня случайно сжёг его. Прямо перед дверью комиссии, когда меня уже позвали сдавать.

— И что ты сделал?

— А что я мог сделать? Карандаша с собой не было — пошёл сдавать с веткой крапивы. Комиссия порядком удивилась, но, в конечном счете, я получил высший бал.

— Серьёзно?

— Абсолютно.

— С веткой крапивы?

— С веткой крапивы. Однокурсники встретили меня как героя. Если быстро разберёшься с плетениями, можешь как-нибудь глянуть это воспоминание.

— Ты о проникновении в разум? — сказать такое можно было лишь в шутку, но Эдмунд был серьёзен.

— Да, а что тебе удивляет? Ты же менталист, весть твой функционал — это работа с разумом и сознанием.

— Это ведь программа третьего курса.

— Да там лёгкое плетение. Спорим, уже к весне сможешь его применить?

От такого предложения у меня округлились глаза:

— Освоить плетения к весне невозможно.

Учитель остановился и протянул мне руку:

— Спорим? — вид у него был как у ребёнка, обещающего поймать фею, приносящую подарки в Праздник Новой Весны. Самоуверенный и отрицающий логику.

— На что? — не веря в возможность его победы, я подала руку.

— Если проиграешь — готовишь ужин, — учитель выругался, наступив в грязь, отёр носок сапога о траву и продолжил речь. — Что скажешь?

— Твоя победа маловероятна. Что будет, если я выиграю?

— Я готовлю завтрак.

— Идёт.

Эдмунд разбил рукопожатие ребром ладони и нагнулся за палкой с сучком

— О-па! Ищи идеальную палку, ибо я себе только что нашёл! Летом розы подпирать.

— Как понять, что нашёл «идеальную палку»? — я подняла с земли ветку.

Учитель задумчиво почесал нос:

— Есть кто-то, кого ты ненавидишь больше всего на свете?

— Есть, — мне живо представился бывший одноклассник, возомнивший, что излишне толстый кошелёк родителей каким-то образом прибавляет ему веса в глазах других детей.

— Итак, представь, что собираешься его убить. Какое оружие возьмёшь? Палочка — кинжал, посох — меч или глефа, в зависимости от длины.

— Что такое глефа?

— Ну… длинная палка с лезвием на конце. Грубо говоря, ей рубят людей.