Крапленая (СИ)

Она бросилась срочно делать уборку в квартире. Совершив налет на супер-маркет, забила отборными продуктами и напитками холодильник. Затем помчалась в салон красоты наводить марафет.

«А собственно с чего это я так разбегалась? – задала себе вопрос Катя, сидя в парикмахерской под нестерпимо горячей, гудящей сушилкой. – Кто он мне? И вообще. На что он мне сдался?»

Она прекрасно понимала причину своего возбуждения. Это был первый в ее жизни мужчина, по доброй воле пожелавший ее внимания, ее общества. Первый мужчина, который переступит порог ее дома не как заклятый враг, не для того, что бы причинить ей вред или, того хуже, отнять у нее жизнь, а как друг.

«Прими его, раз он этого хочет, - наказала ей та, синеокая, что три с полови-ной десятка лет протомилась в затворницах. – Будь радушной и гостеприимной, насколько сможешь. Но не вздумай привязаться к нему. Ты знаешь, от этого потом бывает только очень больно. И вдвойне одиноко. Почаще смотри на календарь, отмечая про себя, что с каждым днем сокращается срок его пребывания. Терпеливо дождись того часа, когда надо будет свезти его в аэропорт, и весело помаши ему ручкой.» Установка была принята, и ей сразу полегчало.

В день прилета Андрэ Катя облачилась в крепдышиновое платье от Версачи.

«Ну и моды пошли,- ворчала она, придирчиво разглядывая себя в зеркало. – Бретельки шнурочком, как на комбинации, подол висит кривыми зигзагами, будто его собаки трепали. И за это уродство я выложила 450 евро.»

Катя была несправедлива к своим новым туалетам. Она выглядела в них необычайно женственно и эффектно. Крупные, размытые узоры воздушной ткани, мягко струящейся вдоль тела, подчеркивали его стройность, красиво обрисовывали соблазнительную, в меру полную грудь, выставляя на обозрение обнаженные плечи и высокую шею. Волосы она перекрасила в цвет старинной меди, что шло ей значительно больше. А синеву глаз оттенила подкрашенными ресницами. Оставшись собою довольна, Катя отправилась в аэропорт.

Она первая увидела Андрэ в зале для прибывающих. Поставив небольшой чемодан на пол, он растерянно озирался по сторонам, ища ее. При этом взгляд его несколько раз скользнул по ней – он ее не узнавал.

- Долго стоять будем? – подошла к нему Катя.

От удивления у него даже рот раскрылся.

- Кэтрин? Ты хочешь сказать, что это ты?!

- Нет. Что она это я.

- Очередной сюрприз! Я искал Гавроша в кепи и брюках, а меня встречает вся-из-себя-леди. Мне даже захотелось быть галантным. – Он оглядел Катю почти восхищенно. И, взяв ее руку, которую она вовсе не собиралась ему протягивать, церемонно приложился губами к наманикюренным пальчикам.

- Ничего. Это скоро пройдет, - заверила его Катя, отдергивая руку, будто он не поцеловал ее, а укусил.

- Не сомневаюсь. – Он с улыбкой огляделся по сторонам. – Я чертовски рад, что выбрался-таки в Москву. Командуй. Куда теперь?

- Иди за мной, не ошибешься. – И вспомнив уроки женственности, получен-ные в клинике, Катя направилась к выходу из здания аэропорта, лихо копируя походку манекенщицы.

Едва поспевая за ней, Андрэ созерцал ее раскачивающиеся узкие бедра, ее длинные, достаточно стройные ноги, которые она грациозно выбрасывала вперед сквозь танцующий хаос остроконечных пестрых лоскутков, ее блестящие медные кудри, ритмично взлетавшие при каждом ударе каблучка об пол.

«Мы встречаемся третий раз, - размышлял он, - и каждый раз мне кажется, что я вижу ее впервые. Если учесть, что мы не просто встречались, но и слишком долго находились в замкнутом помещении вдвоем, это может показаться довольно странным.»

- Будем брать такси? – поинтересовался Андрэ, нагоняя ее в дверях.

- Зачем? – небрежно бросила Катя, нажимая кнопочку на ключе. Ее «Ауди» по-щенячьи весело взвизгнула в ответ, подмигнув фарами и предупредительно спустив стекла. – Устраивайся.

- О-ля-ля! - Гость выгнул дугой одну бровь. Закинув чемодан в багажник, он устроился рядом с Катей на переднем сидении, удовлетворенно и иронично отметив: – Приятно иметь дело с зажиточной москвичкой.

По дороге в город Андрэ жадно смотрел по сторонам, вертя головой. Его холодные серые глаза, вбирая в себя синь небес и сочную зелень раздольных полей, удивительным образом сами меняли цвет и теплели.

- Вроде бы лес как лес, поля как поля, - пробормотал он. – А у меня такое ощущение, будто какой-то потаенный кусок моей заледеневшей души положили на русскую печку, и он, оттаивая, лужицей растекается по израсцам.

Катя взглянула на него с любопытством и, отпустив на минуту руль, поапло-дировала.

- Да вы романтик, мсье. Это что-то новенькое.

- Издержки воспитания.

- Или гены голос подают?

- Я не слишком бесцеремонно вклиниваюсь в твой быт? Не хотелось бы быть тебе втягость.

- Ничего. Потерплю. Пропущу пару раз Салон Красоты, недосплю несколько лишних часов, позже дочитаю очередной детектив. Только и всего.