Красавчик

– Босс, справа! — глазастый Сипатый успел вовремя заметить юркого лотерейщика и они в два ствола его расстреляли. Тот, напоровшись брюхом и грудью на пулемётные очереди, грохнулся на дорогу, разбрызгивая дурно пахнущую бурую тягучую жидкость. Подбежав к раненому, но продолжавшему оставаться опасным противником, монстру, брат Силантий своим тесаком пропорол споровый мешок, подсунув его под костяной щиток. По туше пробежала волна дрожи и лотерейщик затих. Оставаясь на месте с тесаком в правой руке, а с пулемётом в левой, брат Силантий поискал глазами второго своего бойца. В этот момент со двора донёсся истошный вопль Пескаря. Пока кваз с Сипатым отбивали атаки на улице, его попытался атаковать второй бегун, неизвестно откуда появившийся возле коттеджа. Насколько успел понять Пескарь, заражённый появился из-за здания мастерской. Заметил тварь слишком поздно. Сильный удар в спину и парень на животе проехал по двору. Удачно проехал – в конце пути носом уткнулся в валявшийся автомат Хлыста, который не успели подобрать. Крутнувшись, успел его выставить перед собой, но забыв взвести затвор. На счастье Пескаря патрон уже был в патроннике и автомат не стоял на предохранителе. Прыгнувший на водителя бегун, грудью навалился на ствол, очередь в упор пробила его насквозь, вырывая из спины куски плоти. Выбравшись из под агонизирующего заражённого, собрался его добить, но внезапно объявилась очередная смертельная опасность.

Из-за той же мастерской, откуда появился бегун, выскочил лотерейщик, резко затормозив, повертел башкой и остановил взгляд на Пескаре. Ноздри жадно раздулись, всасывая воздух, пропитанный ароматом страха жертвы. Водитель судорожно нажал на спуск, но раздался лишь сухой щелчок. В чужом автомате магазин изначально оказался полупустым.

– Чёрт! А-а-а! – издав вопль, Пескарь стремительно подбежал к коттеджу, старясь не отрывать взгляда от его стены. Моля бога и Стикс, отчаянно желая остаться в живых, парень из последних сил проделал проход и рыбкой нырнул в заколыхавшуюся волной окружность. Не успел он оказаться внутри подвала, как следом за ним в мерцающую поверхность снаружи, вполне удачно сунул свою голову лотерейщик. Но, как только она оказалась внутри подвала, энергия, потраченная на дар, иссякла. Проход закрылся и, словно гильотиной отрезанная голова, с распахнутой пастью, грохнулась на каменный пол.

– Ни хера себе! – только и смог сказать поражённый брат Силантий, увидев обезглавленную тушу лотерейщика, уткнувшуюся окровавленными плечами в стену коттеджа. Он, вбежав во двор с Сипатым, не успел заметить куда делся их товарищ и сейчас они оба растерянно вертели головами по сторонам, ничего не понимая.

– А где Пескарь?!

Но кроме трупов лотерейщика и муров, которых они так и не убрали, из живых никого не увидели. Лишь утробно рыча и щерясь окровавленной мордой, недобитый бегун, с тянувшимися за ним кишками, упрямо полз в их сторону.

– Сдохни, тварь! – брат Силантий взмахом своего тесака перерубил шею и зло отфутболил ногой отрубленную голову вглубь двора.

– Босс, смотри сюда! – радостно воскликнул Сипатый, – а вот и Пескарь!

На стене коттеджа, как от брошенного в воду камня, образовалась колыхающаяся окружность, из центра которой показался вначале автомат и руки, а затем уже и весь Пескарь. Щурясь от яркого света, он опасливо посмотрел по сторонам, но увидев своих, облегчённо вздохнул.

– Тебя не Пескарём нужно было назвать, а Копперфильдом! – радуясь возвращению ценного бойца, сказал брат Силантий.

– Босс, а это ещё кто? – не понял Сипатый.

– Иллюзионист такой в нашем мире был. Сквозь стены мог ходить, хотя, скорее всего, каким-то образом дурил людям головы.

* * *