Красавчик

– Что ты придёшь заступаться? Нет. Не ждал. Что придёшь просить за него – возможно.

– А чего сразу не «умолять»?

– А ты умеешь?

Никита состроил умильную мордашку, положил руку Роману Викторовичу на колено и, поглаживая ногу всё выше, срывающимся голосов взмолился:

– Роман Викторович, пожалуйста! Прошу вас! Умоляю! Всё для вас сделаю! Верите? Всё, что захотите сделаю! Только не надо больше Димочку сношать во все дыры! Так что ли?

Его рука, которая почти добралась до ширинки Романа, остановилась. Никита убрал её, улыбнулся и подмигнул. Роман Викторович кивнул.

– Так что, мне его бросить?

– Сам что ли решить не можешь?

– То есть тебе всё равно.

– А должно быть не всё равно?

– Ну, ты же меня любишь. Неужели не ревнуешь?

Никита отвернулся. Он не был смущён, но хотел доиграть свою роль до конца.

– Могу я считать, что у нас не рабочий, а частный разговор?

– Продолжай.

– На твоём члене полфабрики побывало, и ревновать такую шлюху, как ты, абсолютно бессмысленное занятие. Даже я это понимаю.

– Даже ты?

– Ну, я же тебя люблю.

На складе их уже ждали. Шлагбаум на въезде открылся при приближении, а из конторы вышел навстречу Александр Михайлович. Роман Викторович пожал ему руку, они обнялись.

– Ромка, рад видеть! Совсем про нас забыл: не звонишь, не пишешь!

– Здорово, Саш! Да, всё работа, сам понимаешь. Знакомься, это один из наших юристов – Никита. Он хочет взглянуть на ваши архивы. Мы кое-что ищем.

– «Один из ваших юристов»? Кому ты рассказываешь, Ром. Я ж не слепой. Твой?

– Какой мой? Ты чего?

Роман Викторович пихнул друга в бок. Они рассмеялись. Никита шёл позади них. Он не хотел подслушивать, но начальство обсуждало его вполне открыто. Александр Михайлович бросил на него изучающий взгляд.

– Ну так, голубоглазый блондин. Кажись, такой типаж как раз по твоей части, Ром.

– Голубоглазый – наверное да, но у Ника глаза жёлтые.

– Жёлтые?

Начальник склада обернулся и присмотрелся.

– Да, Саш. Светло-карие. Когда светлые, то жёлтого цвета, почти как у кошки. А когда тёмные – болотно-зелёные.

– Ну, как скажешь, Ром! Как скажешь.

Александр Михайлович хлопнул Романа по спине. Они дошли до складского архива. Никите открыли дверь и впустили внутрь. Разговор затих.

– Никит, ты сам тут справишься?

– Да, Роман Викторович.

– Хорошо.

Роман с другом ушли. Ох, уж этот Роман Викторович! Все-то его знают. И его вкус на мужчин тоже. Никита вспомнил разговор. Глаза у него действительно были редкого светло-карего цвета, что называли жёлтым. А Роман Викторович знает, какой у тебя цвет глаз! И это ты называешь равнодушием? «Да! Отстань!» А у него какой цвет глаз? «Тёмный…» Единственное, что вспомнилось Никите. Он попытался восстановить в памяти образ Романа, к которому был неравнодушен, однако, цвет глаз чётче, чем просто «тёмный», так и не вспомнил. Наконец, он отогнал отвлекающие мысли и занялся делом.

Через пару часов, когда Никита обставился коробками с архивными документами и закопался в них по уши, к нему зашёл Роман Викторович.

– Я уезжаю. Сашка разрешил тебе тут сидеть, сколько хочется. Но все документы должны остаться тут. Если что-то найдёшь, делай копии. Надеюсь, ты хоть что-нибудь найдёшь.

– Да, Роман Викторович.

– От меня ещё что-нибудь нужно?

Никита мотнул головой. Он боролся с желанием умолчать о услышанном, но не смог удержаться.

– Вы знаете, какой у меня цвет глаз.

– Простая наблюдательность. Мы же работаем в одной компании. Ты тоже знаешь, какой цвет глаз у меня. Так ведь?

– Я не помню.

– А ещё в любви признавался, ухажёр!

– Я могу сказать про руки.

Роман Викторович прислонился к косяку двери, сложил руки на груди и согласился:

– Ну, скажи!

– Вы за руками всегда следите. Раз в неделю ходите в салон. На ребре левой ладони старый шрам – три царапины вряд. А на безымянном пальце шрамирование в виде кольца.

– Хм. Верно. Фетиш на руках или только про мои столько информации набрал?

– Только про твои…

Никита замолчал, случайно назвав Романа на «ты», но заставил себя смотреть собеседнику в глаза. Ты ничего такого не сделал. И не ты начал этот разговор про руки и глаза… А глаза у него тёмно-карие, почти чёрные.

Роман Викторович улыбнулся, строго погрозил пальцем и ушёл. Никита выдохнул. Опять по краю ходишь. Но с чувствами ничего поделать не мог – любил этого нахала до невозможности. Никита подвинул к себе очередную коробку и с головой ушёл в работу.

Вечером он добрался до работы на такси. Увидел машину Романа на стоянке и пошёл прямиком к нему. Без стука распахнул дверь и вошёл.

Роман Викторович сидел в кресле вполоборота к столу, запрокинув руки за голову. Глаза его были прикрыты. Но Никиту не остановила угроза прервать ценные размышления.

– С тебя цветы, ресторан, а сам можешь не приходить. Кстати, я люблю белые розы.