Красавчик. Книга шестая. Аустерлиц (СИ)

Понятно, что этим недвижимость не заканчивается. Но дальше просто недвижимостью её обозвать тяжело. Не скажешь же про Эрмитаж, что это недвижимость. Нет, сдвинуть его не просто, но и обозвать дворец таким незамысловатым словом не комильфо. А дворцов тех теперь у хана Петера целых четыре. Каждый сам по отдельности чуть меньше Зимнего, но в сумме все четыре точно в три раза больше. Да, там нет столько картин импортных, но лиха беда. Вот с этого набега на Европу Брехт решил привезти соизмеримое количество. С Эрмитажем? С Эрмитажем, с Эрмитажем. Он же по дороге решил Вену у Наполеона отбить. А в Вене ой-ё-ёй сколько во дворцах картин висит без дела. А интересно в Реальной Истории наполеоновские войска разграбили Вену и императорскую резиденцию или не успели? Ну, в этот раз не повезёт Вене, её у жадных французов отобьют очень жадные горцы. А после Вены ещё Мюнхен со своей тоже довольно знаменитой пинакотекой. И вот ведь парадокс её тоже жадные горцы разграбят. А сколько всего интересного в Вене и Мюнхене в соборах и прочих костёлах. Вот ведь, главное чтобы места на кораблях хватило. В Вене где-то хранится Копьё Лонгина (копьём пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода (Иоан.19:34)). Может и подделка, но может и настоящее. Ну и ещё всяких мощей и гвоздей должно быть немало за почти два тысячелетия награблено. А ограбление грабителей, это богоугодное занятие. Тут в позапрошлом году, кстати, узнал Брехт интересную вещь. Про копьё и губку с гвоздями. Правда или нет, не знал, это ему отец Ираклий рассказал, зашёл разговор, что новые постояльцы Студенцов во главе с Еленой Прекрасной в карты играют. «И что?» — не понял Брехт. Вот ему попик с нерусским именем и объяснил. Издевательство над страстями Господними можно увидеть в мастях этих бесом придуманных игральных карт, где масть "крести" высмеивает Крест Господень, "черви" — губку, "буби" — гвозди, а "пики" — Копье Судьбы или пику, которой пронзили Христа (почему православным христианам и запрещается играть в карты).

Так вот, про копьё. Их целых четыре. Главное хранится в Вене в замке Хофбург, который и собирается хан Нахичеванский посетить. Второе в Праге и оно, кажется, скоро окажется у Наполеона. Третье в Ватикане. А вот четвёртое? Которое — эчмиадзинское копье (хранится в Армении, в монастыре Эчмиадзин). Это не так и далеко от Эривани. Чуть западнее. И сейчас уже руки не дойдут у Брехта, но после возвращения из Европы нужно будет и эти земли к рукам прибрать.

Так про дворцы.

Четыре дворца, что стоят в столицах подвластных хану Петеру ханств, с удовольствием временно будут хранить все эти сокровища. В Дербенте на горе огромный дворец, в Шеки небольшой, но очень красивый, В Нахичевани тоже просто сказка, а не дворец, чуть похуже в столице Карабахского ханства Шуше. Вернее, не хуже. Они другие. Это ни разу на Версаль не похоже. Это крепости, окружённые стенами, там их несколько. Есть замок Кара Беюк-ханым — замок дочери Ибрагим-хана, есть замок и у сына — Ибрагимхалила. Все эти товарищи сбежали в Тебриз, и куча этих дворцов-замков пустуют, только слуги порядок поддерживают. Одним словом, места, чтобы разместить шкуры, неубитых ещё пока медведей, из Вены и Мюнхена, места хватит.

А как всё же дома в этой дербентской недвижимости хорошо. Никаких дождей, никаких комаров высоко в горах. Сидишь на веранде под балдахином, смотришь на искрящееся внизу на горизонте море, и даже сюда за три с лишним километра его свежее солёное дыхание доносится.

Лепота.

В Царицыне перегрузили ящики с новыми ружьями на его парусную галеру и помчались, подгоняемые почти попутным ветром, в Астрахань, а потом в Дербент. По дороге заскочили в Тарки, и Брехт предупредил Мехти, что если он хочет поучаствовать в вылазке за зипунами, то пусть готовит войско. Тысячу всадников. Больше не надо.

— Мехти. Тысяча это десять сотен. Правда больше не надо, часть дороги пройдёт по морям на кораблях. Их количество, а значит, и количество людей и лошадей, что я смогу перевезти ограничено. Выбери тысячу самых опытных. Тебя я тоже взять не могу. Вот сына могу. Пусть привыкает к воинской службе.

— А меня почему не возьмёшь? — обиделся шамхал.

— Ну, там будем не очень красивыми делами заниматься, с точки зрения Александра. Так что, лучше тебе самому не светиться, ты же подданный Российской империи.

— А ты Петер разве не подданный? — не сдавался Мехти.

— Я под чужим именем поеду.

— Э, всё Петер, так не пойдёт, я тоже под чужим поеду. А сын пусть тут с женщинами сидит. Я буду, полковник Мехтицкий? Можно?! (Ну, пожалуйста!) — не как у кота из мультика про Шрека глаза, но похоже.

— А, один раз, живём. Через неделю готовься. Только воины, чтобы ничего русского с собой не имели. Не, не, оружия можно. — Увидев выпученные уже по-другому глаза шамхала, поправился Брехт. — Форму русскую чтобы никто сдуру не надел. Всем быть в черкесках. И никаких русских орденов.

Эх. Как хорошо дома. А тут опять Историю с пути сворачивать.

— Карим — эфенди, ты к Марату Карамурзину послов отправил?

— Ещё вчера, хазретлири эфенди.