Красавчик на мою русалочью голову (СИ)

— Точно! — закричала от радости и посмотрела, куда подевался мой красивый хвост, ведь он точно докажет самцу, что я не врунишка, а рыба слова. — А где он? — потеряно спросила я и принялась рыдать. — Ну как же так… — захлебывалась я слезами, хорошо, что они хоть соленые, — … эта мелкая рыбёшка меня конкретно надула! — и тут меня прорвало. Я рыдала навзрыд, и мне было глубоко плевать, что сейчас я очень жалкая рыба без хвоста. — Да я даже не рыба теперь! — проговорила сквозь слезы, смотря на свое продолжение, потому что я не знала, как назвать эти длинные, белые штуки ниже бедер, на которые падали мои слезы.

Мои волосы стали не такими, как всегда, и теперь напоминали торчащие, безжизненные водоросли! Я посмотрела на пальцы с надеждой на то, что хотя бы они в порядке, но где там — они тоже ужасны! Я вся ужасная, а еще целиком себе не видела!

От этих мыслей я заплакала еще громче. Ощущала, как по щекам текут слезы, и, если честно, это меня радовало, ведь я снова почувствовала океанскую воду.

Вытянула язык и облизнула пересохшие губы, а когда ощутила соленый вкус на кончике языка, обрадовалась, как новорожденная личинка.

«Ммм … родной вкус…» — затрепетала душа от этих мыслей.

— Что это? — открыв глаза, увидела, что на моем теле лежит что-то черное. Непонятное для меня, но приятное на ощупь.

— Это пиджак, ты ведь совсем голая, а сейчас не то время суток, чтобы тонуть в собственных слезах и голышом.

— Это черное есть что? — переспросила, ведь забыла, как правильно называть эту штуку на моих чешуйках. — Чешуйки… — полушепотом произнесла я, а новая порция слёз уже была на подходе. — Как я буду без вас, мои родненькие, — погладила я эти белые, длинные штуки вместо хвоста с огромным отчаянием. — Как я буду передвигаться-то без своего хвостика?

— Как, как? На ногах, — услышала возле себя, перед тем как моя головушка легла на грудь этого странного самца без хвоста. — Не переживай ты так: вот доберемся до города, дождемся утра, и, если я протрезвею, доставлю тебя в психбольницу.

— Куда? — перепросила, подняв глаза.

— В психбольницу, — проговорил он будто малышке. — Тебя там подлечат, и будет все хорошо, а если у меня нервный срыв, и это все мне мерещится, тогда и я пойду лечиться. Хорошо? — спросил и вытер мои слёзы. — Не люблю, когда женщины плачут. Это безумно бесит. Ты так не считаешь?

— Нет. Не считаю. Плакать — это нормально. А насчет той… психбольницы, или как ты там говорил, это хорошо или плохо, а то я запуталась.

— Это хорошо, но не очень.

— Это как? — отстранившись от самца, переспросила я — что ни слово, то загадка.

— Давай так, русалка Эрика: сейчас мы едем ко мне домой, ведь меня все же воспитывали очень правильно, выпью немного, или очень много, а наутро буду молиться, чтоб это все было только сном. Хорошо?

— Я очень устала и хочу спать. Нервы ни к чёрту. Ведь эта рыбешка, мелкая засранка, ничего не объяснила, а у меня теперь голова раскалывается, поэтому я не против поспать.

— Вот и славно, — улыбнулся мне самец и ушел на свое прежнее место.

— А как ты говорил, эта черная штуковина называется? — показала я на эту самую штуку.

— Пиджак.

— Этот твой пидмак очень теплый. В наших водах такое не сыскать, поэтому, если нам холодно, то мы плывем к теплым течениям и уже там греемся, — зачем-то проговорила я. — Конечно, так бывает редко, но сейчас мне очень холодно, а эта штуковина меня греет. Спасибо тебе.

— Меня, кстати, Билл зовут.

— Очень приятно познакомиться, Билл. Я Эрика. Будущая королева Большого океана, но так как я убежала, тогда можешь меня звать просто Эрика.

— На тебя странно действуют наркотики, или ты реально сбежала из больницы?

— А что такое эти твои наркофики, или как там их.

— Не бери в голову, — Билл махнул рукой и что-то там сделал, после чего мы поплыли, но не над водой и не под ней.

Здесь вообще есть вода?

— Вот это был сон, — прошептала я сама себе и, зевнув, перевернулась на другую сторону, чтобы снова уснуть. — Чёртова ракушка! — пропищала я. — Когда я так успела вырасти, чтобы мне места было мало на собственном спальном месте?

Сделала так, как всегда, взмахнула хвостом и с ужасом поняла, что сон не был сном, и все это действительность, в которую я с неохотой, но верю!

— Водоросли мне в рот! — воскликнула я, ведь хвоста жизни нет.

Осознав жесткую реальность, со слезами на глазах я поползла к краю чего-то там, с чего и свалилась.

— Тьма такая, как в той чертовой пещере, — прошипела, карабкаясь на что-то мягкое.

— Что за шум, а драки нет? — услышала странный голос, после чего как будто снова оказалась в пещере, и мне по глазам ударил жесткий свет.

— Это ты, маленькая засранка, — теперь мне было не плевать на мелкую рыбку, ведь именно она меня запихнула в мир этих странных существ. А так как голос был не того самца, то, может, эта рыбка сжалилась надо мной и приплыла вернуть назад, в родной океан?

— Скорее всего, маленький засранец, но если разобраться, то не такой я и маленькой.

Я раскрыла глаза, парочку раз моргнула, после чего они все-таки привыкли к свету от чего-то там наверху. И я увидела того самого самца.