Красавчики из френдзоны

Густой черный дым повалил прямо из-под дверной щели. Кто-то не просто спичку поджег, а половину особняка Альтенайров как минимум! Вряд ли в доме акверов такие вещи, как пожар, могут случиться сами по себе. Но… кто?

— Ойя? — громко прошептала.

— Этого не может быть. — Нейтрал меня услышал. — Я всегда слежу за дорогой. За мной никто не шел. — Развел руки в стороны. — Официально я числюсь в общежитии.

— Ойя не шел за тобой. Он летел.

А даже если он летел… Как же смог восстановить силы на такое короткое время? Сколько вообще прошло времени с тех пор, как я пропала? И насколько сильна должна быть тревога друга, если он ведет слежку на моими однокурсниками с высоты птичьего полета в форме мифа?

Вопросы отпали вмиг, когда крепкая металлическая дверь в лабораторию начала плавиться прямо на глазах. Никогда не думала, что файеры способны создать огонь столь высокой температуры! Ойя должен быть не просто зол и крайне обеспокоен… Он должен быть вне себя от ярости!

— Нет-нет-нет… — попятилась назад, когда полыхающий с головы до ног элементаль перешагнул через расплавленную под ногами жижу и вошел в лабораторию. — Ойя, не надо… успокойся! Пожалуйста!

— Ублюдок… — нечеловеческий гортанный рык вырвался из его горла. — Гори, гори, гори!

Назвать это… существо своим другом теперь язык не поворачивался. Это было нечто, чем-то похожее на Ойю, но в разы ужаснее, опаснее и сильнее. Даже не догадывалась, что стихийники способны принимать такую форму. Живое воплощение огня.

Хотелось сорваться с места и убежать. Туда, куда глаза глядят, но за спиной Ойи клубился непроницаемый черный дым. Там — смерть от отравления угарным газом, здесь — огромная вероятность сгореть заживо.

— Прошу тебя, очень прошу, успокойся, — подняла я обе руки, но этот несложный жест подействовал на файера, как красная тряпка на быка.

Он резко развернулся к изумленному Сириусу, и глубокие карие глаза в прямом смысле вспыхнули огнем. Каждую клеточку тела Ойи ласкали языки пламени, и любое его прикосновение к чему бы то ни было запустит цепную реакцию в лаборатории. Огонь перекинется на койки и резервуары. Я не должна этого допустить. Нейтралы ни в чем не виноваты.

Вообще, я не из тех, кто любит геройствовать. Иногда ситуация просто вынуждает действовать с риском для себя, но бросаться на горящий факел и надеяться на успешный исход… это безумие. Самое настоящее. Бросаться на факел должен тот, кто заварил всю эту кашу.

— Сириус… — процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от взбешенного элементаля. — Что ты будешь делать теперь?

И наш горе-экспериментатор рванул к выходу так, что чуть искры из-под подошв не брызнули в стороны.

Не успел. Одним движением Ойя опрокинул его на пол. Академическая форма с гербом Нейтрального факультета занялась веселым пламенем, как и сам Сириус, вопя и извиваясь на полу от боли. На этом файер не остановился. Уселся на старосту сверху, стиснул его шею обеими руками…

Запах горелой плоти, распространившийся по всему подвалу, заставил меня прикрыть нос и рот, чтобы содержимое желудка не полезло обратно. Но даже в самом дальнем уголке лаборатории, в который я забралась, дышать становилось невозможно. Снаружи за пеленой дыма виднеются огненные всполохи. С минуты на минуту они проникнут сюда.

Мы могли бы решить всё иначе! Это не должно было закончиться вот так!

А когда горящие глаза Ойи скользнули по мне, поняла, что и для меня выхода отсюда не будет.

Скользнули, прищурились и потухли. Тело парня задымилось, словно в костер плеснули ведро воды, покачнулось и куклой рухнуло на белый мрамор.

— Ойя! Ойя! — закричала я, вскакивая с пола.

Дым душил. Закашлялась, но нашла в себе силы добрести до стихийника и упасть рядом с ним. Взять в руки его тлеющие ладони, заглянуть в черное от копоти лицо. Ухом прижалась к груди. Тихо. Едва коснулась двумя пальцами запястья, чтобы проверить пульс, и тут же одернула их. Так горячо… невыносимо. Невыносимо горячо.

Всепожирающее пламя окружало нас. Облизывало койки, взрывало резервуары. Наблюдая за этим, я надеялась лишь на то, что потеряю сознание от удушья быстрее, чем огонь перекинется на нас.

В глазах потемнело. Надсадный кашель раздирал горло до тех пор, пока я не упала на пол рядом с Ойей, и моё сознание окончательно не застелил ядовитый дым.

Часть 2. Необузданная сила Вод

Я ожидала, что больше никогда не открою глаза. Но я открыла их, вновь очутившись в странном сне посреди бесконечного, тягучего ничто. В том самом сне, в котором меня преследовали цветные огоньки. Странно, ведь он уже давно мне не снился. А что еще более странно — разве, сны снятся после смерти?