Красавчики из френдзоны

Студенты меня больше не игнорировали. Аура исходящего от них негатива пропитывала каждый миллиметр коридора первого этажа. Ее невозможно было не почувствовать, но в этой реальности, как и в предыдущей, стихийников игнорировала я. Пересекла большой коридор плавной походкой, остановилась напротив шкафчика. Уже второй день подряд жалею, что бедолага Чейн не участвует в моей жизни, эх. Имея — не ценим, потерявши — плачем.

Ворох записок, испещренный красными чернилами, вывалился мне под ноги. И как только в таком маленьком шкафчике места хватило на всю эту макулатуру? Нагнулась, принялась собирать, не оборачиваясь на смешки и хохотки очевидцев.

— Идут, идут! Красавчики! — завопила студентка, стоявшая на шухере.

Не разгибаясь, я медленно повернулась к дверям. Сейчас что-то будет…

Двери распахнулись.

— Э?.. — вслух, в одном только звуке выразила я все свои эмоции.

Нет, такого не может не быть!

— Заразный, заразный! Беги, беги, Дельфина!

Но глаза ведь не могут меня обманывать, верно?

— Он так ударился, что у него шишка вскочила. Размером с морковину!

— Где-где? Дай посмотреть! Во-от это ши-и-ишка…

Или могут?

— Я думаю, что это… Миши.

— Ну почему? Почему я всегда? Чуть что, сразу Миши. Вдруг, это Ойя пукнул.

Слишком уж я недооценила серьезность Рина, когда он пообещал направить друга на путь истинный.

— Какая-то странная клятва, не думаете?

— Нормальная клятва. Я ее в фильме одном подсмотрел. Блин, теперь из-за Миши сначала начинаем.

Наверное, Миши и сам очень хотел измениться.

— Миши, отдай сюда! Чтобы на такое смотреть, у тебя еще висун не вырос!

Иначе я не понимаю, отчего так быстро…

— Я придумал! Миши — это на самом деле темный маг, который превратит шланг в змею, как только лошадь принцессы Дельфины будет проходить мимо!

…отчего он в считанные часы стал таким…

— Я опять невидимка, да? Э-э-эй, Ойя?

…красивым.

Теперь он вышагивал в центре, сместив файера и аквера в стороны. Непослушные локоны подстрижены и выпрямлены, пиджак перекинут через левое плечо. Что удивляло больше всего — взгляд, подернутый поволокой, обольстительная усмешка, играющая на губах, и уверенная походка. Настолько все эти вещи не были естественными для Миши, что мне казалось — я вижу совершенного другого стихийника. Не знакомого мне. Это был он, я понимала, но тело отчего-то отзывалось иначе, чем прежде. Сердце сделало не один мощный кульбит в груди до того, как ребята подошли ко мне.

— Привет. — Даже голос, казалось, не принадлежал ему. Интонация иная, тембр тоже.

— П-привет… — проблеяла, вот серьезно, как овца, будто мы ролями поменялись, — …Миши?

— Ага.

Он улыбнулся мне уголками губ, а душа моя в этот момент улетела ввысь на невидимых крыльях. Пульс участился так, что закружилась голова, и мне пришлось облокотиться на соседний шкафчик, чтобы не покачнуться и не выставить себя полной идиоткой.

— Ты… кто? — Всё-таки выставила. Само вырвалось.

Пнув записки, разбросанные по полу, стихийник поднял голову и заявил так, чтобы услышали все:

— Следующий, кто подбросит ей эту дрянь, сильно пожалеет.

Сделав шаг вперед, парень уперся рукой в шкафчик в паре сантиметров от моей головы. Мои ноздри втянули запах свежей травы и луговых цветов. Такой знакомый, но одновременно далекий от того, кто сейчас навис надо мной.

— Настолько сильно изменился?

— Очень… — выдохнула я, отведя взгляд.

— Настолько, что теперь могу стать твоим парнем?

У меня аж челюсть отвисла от такого заявления. Еще сильнее она отвисла от того, что, скорее всего, я дала бы ему утвердительный ответ

— Палку не перегибаешь? — с ноткой неудовольствия поинтересовался у него Рин, скрестив руки на груди.

Миши медленно повернул к нему голову.

— Заткнись, Рин.

А-а-а-а, серьезно?! Ради Сезона и какого хрена тут происходит-то?!

Не дав мне шанса опомниться, террер резко обернулся ко мне, подтянул к себе за талию и впился в мои губы.

Время снова застыло на месте. Окружающие меня звуки, голоса понизили свою громкость. Пусть у меня были широко распахнуты глаза, мир утратил прежнюю четкость, поплыл ярким маревом. Единственное, что я чувствовала в этот момент по-настоящему сильно — прикосновения губ Миши к моим, его дразнящий язык, теплое дыхание, сильную руку на моей талии.

Это… мой друг? Тот самый, которого я знаю долгих четырнадцать лет? Которого во френдзоне оставить хотела на всю оставшуюся жизнь?