Красавец горбун

– Молва также была правдива – я могу создать ловушку для джиннии. Ибо для этого моих знаний и умений хватит. И я создам ее, ведь нет в мире ничего более достойного, чем помогать тем, кто в этой помощи нуждается так сильно, как ты. Не возьму я с тебя и платы – ибо мне самому будет интересно такую ловушку соорудить. Да, я знаю, как это должно быть сделано, но еще никогда такого не делал. Разве что когда-то поймал одного мага… Который был всего лишь бессмертным магом, а вовсе не сыном магического племени.

Бедр-ад-Дин услышал, как маг пробурчал: «Всего лишь бессмертным магом… Наглец…»

Мастер же Дайярам продолжал неторопливо, обдумывая каждое слово.

– Но знай, юноша, что любое дитя магического народа сложно не столько поймать, сколько удержать в ловушке. И тут силы одной только магии заговоренного металла будет мало. А потому тебе тоже придется приложить свои силы, мой несчастный гость.

«О Аллах, чего же потребует от меня этот человек? Ведь платы он брать не захотел…»

– Не бойся, Бедр-ад-Дин. Мне не нужна для этого ни твоя кровь, ни твоя жизнь. Мне понадобится лишь твоя помощь. Ибо тебе, опытному страннику, легче отправиться в далекой путь, чем мне, привыкшему к своему дому.

– Я весь обратился в слух, – проговорил Бедр-ад-Дин, ободренный мыслью о том, что мастеру не нужна его жизнь. Увы, слова мага так глубоко запали в душу юноши, что он теперь с трудом мог поверить в добрые намерения.

– Знай же, Бедр-ад-Дин, что пойманную джиннию удержать в клетке магического металла может лишь путанка. Но не из обычных нитей, путь даже многократно заговоренных. Для этого может подойти лишь волос из гривы белого летающего коня.

– О милосердный Аллах! Но где же мне найти этого коня? Да и существует ли он на самом деле? Быть может, это лишь сказка?

– О летающих конях рассказывают многие достойные путешественники, и слову их можно доверять. Я сам слышал рассказы из уст твоего близкого друга, о Бедр-ад-Дин, земляка, Синдбада-Морехода об острове, где их разводят. Пишут об этом и мудрые книги. А значит, твоя задача облегчается уже хотя бы знанием того, что поиски завершатся успехом.

– О, мастер из мастеров. Я знаю, кого называешь ты Синдбадом-Мореходом. Наши дороги пересеклись, но столь ненадолго, что я ничего не успел у него узнать… Как бы мне сейчас пригодился его рассказ об этом острове, где разводят крылатых коней…

«Я тоже знаю, о какой земле говорит уважаемый мастер Дайярам! – прошелестел у самого уха голос мага. – Я покажу тебе туда дорогу. Мастер не лжет – а значит, нам пора отправляться в путь».

– Да будет так, мудрый мастер! Я отправлюсь на поиски белого летающего коня…

– А я начну варить магический металл. Ибо он, как и дитя в чреве матери, должен вырасти и окрепнуть, прежде чем ему дано будет появиться на свет. А потом ему придется еще стать тонкими прутьями, из которых я соберу ловушку… И лишь потом, в должный день и час мы оплетем конским волосом прутья и попытаемся пленить ту, что причинила тебе столько бед.

Бедр-ад-Дин согласно наклонил голову. О да, долгий и тяжкий путь вновь лежал перед ним. Но была известна и цель. И потому дорога становилась и легче, и короче.

Макама шестнадцатая

И вновь под ногами странников покачивается палуба, вновь вокруг, куда ни посмотри, лишь мерно дышащий океан. О, сколько бы сейчас отдал Бедр-ад-Дин за то, чтобы узнать о судьбе отца и матери! Или, быть может, передать весточку жене, на миг, пусть мысленно, прикоснуться к ее смоляно-черным волосам, вдохнуть родной запах…

«О Аллах милосердный, сделай так, чтобы все те, кто составляет смысл моей жизни, наконец соединились со мной! Ибо понял я, что на свете нет большего счастья, чем счастье любви и родного дома!»

Единственной отрадой в эти долгие дни стали для Бедр-ад-Дина неспешные беседы с мудрым Тети. Фарида, конечно, оказалась права, и мудрец с удовольствием делился своими бесконечными знаниями – ибо тысячелетние знания хороши лишь тогда, когда их есть кому передать. Юноша же с удовольствием впитывал мудрость столетий, наслаждаясь тем, что мир вокруг него становится, пусть на миг, на маковое зернышко, но понятней и объяснимей.

Одного Бедр-ад-Дин не мог понять, а мудрец объяснить. И этой величайшей тайной была тайна зарождения подлинной любви. Истинной страсти, что, как огонь, манит к себе, но открывается лишь немногим. Лишь тем, кто чист сердцем и может отдать за любимого человека и саму жизнь.

Увы, всего раз в подобной слабости знаний сознался мудрец. И здесь он, как и Бедр-ад-Дин, чувствовал себя новичком.

– Увы, юный мой друг, – так с некоторых пор Тети звал Бедр-ад-Дина. И юноше было очень приятно это слышать. – Тайна отношений мужчины и женщины принадлежит к заповедным тайнам мироздания. Можно понять, как устроено человеческое сердце, но невозможно уразуметь, почему оно откликается на зов одной души и не слышит зова другой.

– Но, мудрый Тети, так может говорить обычный человек. Ты же великий маг, добровольно перешедший порог, дабы достичь бессмертия и всезнания.