Красавица

А когда Великодушный вытягивал очередной плотно застрявший пень из земли, и мы оба, а также хозяин земли и все его соседи, были покрыты грязью и занозами, то меня хлопали по плечу и давали небольшую кружку пива.

Когда пришла весна, я стала копаться в саду: сделала посадки, все прополола, помолилась над ним – сильно суетилась; но ему пошло на пользу то, что почти три года на нем ничего не выращивали, потому что у нас появилась редиска размером с луковицы, картошка размером с арбузы и арбузы размером с овечку. Забор из живой изгороди рос сам по себе и воздухе витал чудесный аромат; ветра часто смешивали запахи сосен и моха из леса с острым запахом трав, прибавляя к ним аромат свежего хлеба из кухни, а затем раскидывали все это над полем, словно горсть золотых монет.

Я подрезала ветви яблоням – там когда-то был фруктовый сад и несколько деревьев все еще плодоносили – и жила с большой надежой на то, что следующей зимой у нас будет яблочное варенье.

Глава 3

Жэр заставил нас всех пообещать (хотя только у меня возникало желание, которое нужно было пресечь), что мы никогда не пойдем в лес за нашим домом без него или Отца; последнее было просто данью вежливости, потому как Отец был никудышным лесником. Я предположила, что Жэр имел в виду не заходить далеко в лес и однажды днем забрела на опушку с высокими деревьями вместе с конем и телегой, подбирая хворост, который пойдет в топку домашних каминов; все ветки, что росли в поле у дома уже были срезаны и сожжены в первые недели нашего проживания здесь. Но Жэр увидел меня из окна кузницы и прибежал за мной разозленный: я была удивлена, увидев его настолько сердитым, и объяснила, что не намеревалась нарушать его приказ, и что меня было видно из дома – точно так, ведь он-то меня увидел. Он не успокоился, но ответил, что не хочет, чтобы я просто даже и проходила рядом с этими высокими деревьями. Этот разговор случился в нашу первую осень здесь, листья отливали багряным и золотым; было уже достаточно прохладно и дыхание наше клубилось паром в воздухе.

Он посмотрел на дерево, под которым мы стояли, и вздохнул.

– Возможно, я слишком осторожничаю, но уж лучше так, чем быть безрассудным. – Он замолчал и потер рукой подбородок, изучая меня. – Ты когда-нибудь задумывалась о том, почему наш дом – единственный на этом конце города, на целую четверть мили вдалеке от соседнего дома? И почему мы берем воду для питья из колодца на холме, когда прямо рядом с домом протекает отличный ручей?

Я уставилась на него, не ожидая чего-то загадочного. Истории о северных краях, рассказанные в Городе, уже поблекли, когда мы сами стали сельскими жителями, и никакие гоблины нас не беспокоили.

– Не особенно, – ответила я. – Полагаю, я считала, что город вырос там, где он есть, а первый кузнец просто любил уединение; и возможно, что вода в ручье испорчена, хотя достаточно хороша для того, чтобы закаливать железо.

– Все не так просто, – произнес Жэр, выглядя немного пристыженным. – Говорят, что этот лес проклят. Нет, не проклят – заколдован. Ручей вытекает из леса, как видишь, так что скорей всего, он тоже заколдован, если все это правда. Первый кузнец – что ж, говорят разное. Возможно, он был колдун. Хороший был кузнец, но однажды он исчез. Это он выстроил дом: утверждал, что любит лес, а кузнице нужен рядом ручей, поскольку почти все в городе берут воду в колодце. Второй кузнец (тот, что уехал два года назад) выкопал колодец, которым мы теперь пользуемся, чтобы вода не околдовала его; но ему не понравились звуки, что лес выдавал после наступления темноты. Что ж, бывают странные звуки в лесу ночью. В любом случае, и он уехал. И стало сложно найти кого-то еще. Поэтому нам так дешево досталось это место: довольно прилично для тех денег, что у нас были.

– Никогда ни о чем таком не слышала, – заметила я. – Ты уверен, что не придумал это, чтобы заставить меня повиноваться? Это не сработает, знаешь ли – только разозлит меня.

Он ухмыльнулся.

– О, я знаю твой характер, Красавица, не волнуйся. И я говорю чистую правду – у тебя такой склад ума, что ты предпочитаешь все знать. – Он произнес это, усмехаясь: я всегда приставала к нему, чтобы он объяснял, что делает и зачем, когда помогала в кузнице; со временем, он привык к моему присутствию, а я научилась делать уголь и могла подковать лошадь, если лошадь не чинила препятствий.

– Я также хочу попросить тебя не рассказывать об этом семье: твой отец уже кое-что знает, но сестры в неведении. Когда-нибудь это всплывет, полагаю, но лучше пусть мы поживем здесь еще немного и прежде устроимся. Здесь удобно, мы хорошо живем; будет жаль, если глупые россказни нас испугают. – В его голосе звучала тихая мольба и это меня удивило. – Я просто пытаюсь быть... осторожным.

– Глупые россказни, – повторила я. – Не слышала об этом ничего, кроме того, что рассказал ты.