Красавица

– Обязательно поиграем. Но не сейчас, – ответила я. Близнецы недовольно поплелись к своим партам.

Я повернулась и посмотрела на Винус. Она по-прежнему сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Неужели она не понимает, что мы закончили игру? Или просто не хочет понимать?

Я подошла и села перед ней на корточки:

– Винус!

Ответа не последовало.

– Открой глаза, Винус. Наше путешествие закончилось.

Она медленно открыла глаза. Я улыбнулась:

– Ты задержалась в лесу.

Она смотрела на меня. Выражение ее глаз было таким загадочным, что мне показалось, что эта девочка с другой планеты.

В среду Билли подрался на перемене с мальчиком из другого класса и его вызвали к директору. Боб отчитал Билли. Билли был в ярости. Он не мог понять, почему он всегда во всем виноват, и вернулся в класс с раскрасневшимся лицом и на грани слез от несправедливости мира.

К счастью, в классе была Джули, я попросила ее заняться другими детьми, а сама решила уделить время Билли. Внутреннее чувство подсказывало мне, что он нуждается в сочувствии и ласке и, если я начну утешать его, он расплачется. Я вывела Билли в коридор.

Когда мы вернулись в класс, Джули с трудом держала ситуацию под контролем. Шейн с Зейном спорили о том, кто первым включит кассетный магнитофон, а Джесс лаял от волнения.

Я заметила, что Винус в классе нет.

– Где Винус? – спросила я.

Джули испуганно обвела глазами комнату.

– Наверное, пошла в туалет. Она была здесь. Точно была. Я подошла к окну. Винус неподвижно сидела на своей стене.

Я не имела представления о том, появлялась она в классе после перемены или нет.

– Так не годится, – сказала я. – Я пойду за ней.

– Нет, – с неожиданной горячностью возразила Джули. – Лучше пойду я.

В ее голосе слышалась невысказанная мольба, она боялась оставаться с ребятами наедине. Я все больше убеждалась в том, что ожидала от Джули слишком многого. Хотя у нее имелся опыт работы с детьми, она не была учительницей и не претендовала на эту роль. Раньше она помогала Кейси, трудолюбивому, добродушному и к тому же прикованному к инвалидному креслу мальчику, а мой класс поверг ее в шок.

Мне удалось добиться, чтобы все занялись своим делом, а Джули отправилась уговаривать Винус спуститься со стены.

Прошло уже минут десять. Я выглянула в окно, Джули по-прежнему стояла у стены, беседуя с Винус, которая, казалась, не обращала на нее ни малейшего внимания. Через двадцать минут Джули вернулась. Она ничего не сказала, но ее убитый вид говорил сам за себя.

– Я пойду за ней, – сказала я. – Если у тебя возникнут проблемы, позови Боба.

Оказавшись на пустой игровой площадке, я направилась прямиком к Винус.

– Винус, пора возвращаться в класс. Когда звенит звонок, нужно идти на урок.

Никакого ответа. Она восседала в своей любимой позе.

– Винус! Ты меня слышишь?

Я знала, что перешла Рубикон. Спустившись на игровую площадку сама, я приняла правила ее игры. Единственный способ выиграть – привести Винус в класс. Однако стена была высокой, и если я не дотянусь до Винус или не смогу ее удержать, она просто спрыгнет на другую сторону, как в прошлый раз.

Неожиданно подпрыгнув, я одной рукой схватила Винус за ногу, а другой за платье. Она этого не ожидала. Я резко дернула ее к себе, и, потеряв равновесие, она упала прямо ко мне на руки.

Винус мгновенно пробудилась к жизни. Она дико завопила и стала яростно вырываться, но я крепко ее держала. Учителя и ученики подбежали к окнам. Кто-то даже вышел из дома напротив и подошел к ограде.

Я обхватила ее руками и села, чтобы она не брыкалась, потому что на улице она, естественно, была в башмаках. Она вопила и пыталась вырваться.

Вскоре примчался Боб.

– Тебе помочь?

– Подержи ее за ноги. Чтобы она не билась.

Боб схватил Винус за ноги и прижал их к асфальту.

– Успокойся, – тихо сказала я ей на ухо.

Я не имела никакого представления о том, сколько времени прошло, но со страхом чувствовала, что приближается перемена. Догадаются ли учителя увести детей на другой конец площадки? Я похолодела при мысли о том, что нас окружат дети и станут на нас глазеть, но чувствовала, что необходимо довести дело до конца. Если я хочу заставить Винус играть по моим правилам, я должна выиграть это сражение. Винус охрипла от крика.

– Успокойся, – повторила я, наверное, в сотый раз. Неожиданно она крикнула:

– Пустите!

Мы с Бобом обменялись удивленными взглядами.

– Успокойся. Я отпущу тебя, когда ты успокоишься.

– Нет! Нет, нет, нет!

– Да. Не кричи. Скажи спокойно.

– Нет! Пустите!

Так, значит, она умеет говорить, подумала я.

Прежде чем Винус начала успокаиваться, прошло еще около двадцати минут. Усталость взяла свое. Винус почти потеряла голос. Ее мышцы дрожали под моими руками. На самом деле у меня тоже все дрожало.

– Пустите! – крикнула она в последний раз.

– Скажи это тихо.

– Пустите, – произнесла она тихо, со слезами.

Я отпустила ее. Разняла руки и встала. Боб отпустил ее ноги. Я помогла ей подняться, крепко держа ее за руку, боясь, что она убежит.

Винус все еще плакала, но это были обычные детские слезы. Встав на колени на асфальт, я обняла ее. Она все плакала и не могла успокоиться.