Красавица-чудовище

– По мне, ты и так была хоть куда.

– Льстец!

– Не спросишь, как Вадик?

– И как он?

– Страдает по тебе.

– Ничего, это пройдет.

– Привет ему от тебя передать?

– Как хочешь.

И голос такой равнодушный, что ясно – ей нет дела до бывшего жениха.

На том разговор и закончили.

В следующий раз Вера позвонила через две недели. Сообщила, что вернулась в Россию. На предложение встретиться ответила отказом:

– Я пока не готова. Как буду – позвоню, встретимся.

Готовилась Вера долго. Больше месяца. И наконец позвонила, чтобы пригласить на каток. Тот самый, на котором они познакомились.

Матвей стоял, привалившись к бортику, когда Вера явилась. Он едва не упал от неожиданности, увидев ее. Вернее, когда понял, что перед ним именно она.

– Ого! – только и смог сказать Матвей.

Она на самом деле стала красавицей. Хотя Матвею не очень понравилась прическа – короткая, с асимметричной прямой челкой, спускающейся до глаза. Но потом он понял: челка закрывает шрам. Вера еще и волосы покрасила в более темный цвет. Стала казаться старше, но эффектнее.

– Как? – спросила Вера.

– Нет слов.

– Только «ого»?

– «Вау» тоже подойдет. Реально классно выглядишь, Вера!

– Как другой человек?

– Наверное… На себя не очень похожа. Но я просто еще не привык к твоему новому образу… Да и не видел тебя давно.

– Я другой человек, Матвей. У меня даже новое имя. Теперь я Виола. Прошу, обращайся ко мне так.

Он не сразу привык и к имени тоже, не только к ее новому образу. Но все же смог. И довольно быстро. В тот день он еще сбивался, называл подругу по старинке Верой, но когда они встретились в следующий раз, ни разу не ошибся. Хотя они напились! Причем крепко. Обмыли новую внешность и имя. Тогда Матвей спросил, не жалеет ли Виола о том, что отвергла Вадика.

– Нет, – без колебаний ответила она.

– Он стал бы хорошим мужем.

– Знаю. Но не для меня. Я свяжу свою судьбу только с тем, кого полюблю.

– Чувство могло бы прийти. Так бывает…

– Наверное. Но к Вадику оно не возникло бы.

– Почему?

– Он некрасивый!

Матвея это покоробило. Как можно делить людей вот по такому признаку? И браковать их, если внешность далека от идеала? Это по меньшей мере неумно.

– Ты не поймешь, – добавила Виола. Она как будто прочла его мысли. – Как и никто другой из вашей лебединой стаи.

– Я огррр! Забыла?

– Что ты выдумываешь? Ты совсем на Шрека не похож.

– На принца Обворожительного тоже…

Матвей на самом деле классическим красавцем не был. Да и как может считаться таковым мужчина с кривым носом и шрамом на подбородке? Боевые раны (а это были именно они – ему «прилетело» от шведов в финальном матче юниорской лиги), как считается, мужчин красят, но Матвей так не думал. До травм он выглядел гораздо симпатичнее. И уж точно не так опасно. Сейчас же некоторые принимали его за бандита. Особенно если он не успевал побриться. Дело в том, что он был очень волосат, и щетина чуть ли не до глаз доходила. И вот встречается тебе в темном переулке громила с кривым носом и шрамом, с бородищей и похожими на кувалды волосатыми ручищами. За кого такого принять? Уж точно не за бренд-менеджера издательства!

И все же девушкам Матвей нравился. И все благодаря глазам. Будь они маленькими, невыразительными или, того хуже, глубоко посаженными, образ неандертальца сложился бы.

Но глаза у Матвея были большими, живыми, лучистыми. Цвет – серо-зеленый. На контрасте с темно-русыми волосами и широкими бровями того же цвета смотрелись как два драгоценных камня. Когда он улыбался, глаза играли. Их блеск манил и завораживал девушек.

Вот и сейчас, когда Матвей зашел в ресторан и заговорил с администратором женского пола, барышня, заглянув в его глаза, расплылась в улыбке. Хотя до этого смотрела настороженно. Матвей улыбнулся в ответ. Два зуба он потерял примерно в том же возрасте, когда повредил нос, но благодаря хорошему дантисту, а также тому факту, что Матвей перестал играть в хоккей профессионально, его улыбка была безупречна.

* * *

Матвей плюхнулся на стул. Не спросив разрешения, схватил стакан сеструхи и сделал пару добрых глотков. Пить хотелось ужасно! Промочив горло, он сконфуженно пробормотал:

– Кажется, я выдул всю твою воду. Извини. – В стакане на самом деле оставалось совсем чуть жидкости и долька лайма на дне.

– Допивай уж.

Матвей так и сделал.

– Ты чего такой взмыленный? – спросила Виола.

– Просто жажда мучает. Наелся перченых сухарей.

Сеструха достала из сумочки зеркало и протянула его Матвею. Он глянул на себя и застонал. Волосы не просто топорщились, они дыбом стояли. А все из-за того, что Матвей немного вспотел. Так что вид у него и вправду был взмыленный.

– А все ты виновата, – проворчал он, пригладив космы. – Если б я тебя когда-то не послушался и не отрастил волосы, ходил бы как человек…

– Только что откинувшийся, – закончила за него Виола. – Ты со своей прической «под ноль» походил на уголовника.

– Я стригся не «под ноль», не ври. Прическа моя называлась «под машинку». То есть волосы на моей голове были.

– Намек на них. И то по прошествии двух недель. Но ты тут же от них избавлялся.