Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

— С того, что он как бледный оттиск настоящего мира, — старательно отвечал ей Мимулус, искренне не понимая, чем она обижена. — Посредственность как она есть. В нем нет магии и нет ничего выдающегося, вам ли не знать?..

— И чем же миры, которые вы называете настоящими, лучше моего? Вы что-то говорили про Лесной край, поля, озера и болота. Разве этого нет в околицах Силенсии или чуть дальше? В нашей гостинице останавливалось немало путешественников и уж чего они только не рассказывали! Хоть они не покидали пределы нашего мира, но повидали и горы, и пустыни, — горячилась Джуп.

— Ох, все жители Туманности совершенно одинаковы, — пробормотал Мимулус со страдальческим видом. — Защищают свои никчемные миры, не видев ничего другого. Скажите-ка, ведь путешественники, с которыми вы говорили, рассказывали, как перешли через горы? Переплыли озеро? Нашли за горами пустыню, а за пустыней — леса?

Джуп, подумав, кивнула, явно не понимая, к чему ведет мэтр Абревиль, но, тем не менее, собираясь спорить с каждым его словом.

— Вот! — победно воскликнул Мимулус. — Что и требовалось доказать. Все ваши леса, озера и поля — крошечны и подвластны человеку. У них есть границы, которые только по меркам вам подобных считаются далекими или близкими. И люди рано или поздно добираются до края, чтобы узнать, где заканчивается одно и начинается другое, а затем провозглашают себя великими первооткрывателями. Что ж, чем больше новых земель они откроют, назвав своим именем гору или ручей, тем теснее и скучнее станет ваш мир. Вскоре ничего неизведанного в нем не останется, и потомки нынешних путешественников будут ходить по следам своих предшественников, убеждаясь в том, что ничего нового им больше не увидеть. В то время как в истинных мирах нет пределов лесам в Лесном Краю, и бескрайни озера в Озерной Глади. Ни один путешественник никогда не достигнет пределов Пустынного Дола, и никто никогда не узнает, где заканчиваются скалы Горного Удела. Будучи ребенком, вы наверняка играли в грязи, как это заведено у вашего сословия, где-нибудь на заднем дворе. Разве вы не копали там канавки, воображая, что прокладываете путь для рек? Не строили из камешков кучки, изображающие горы? Так вот, смиритесь: все, что существует в вашем мире, известное вам и неизвестное — всего лишь детские поделки в сравнении с величием семи истинных миров.

Все то время, что он говорил, Джуп то и дело открывала рот, чтобы возразить, но, когда Мимулус закончил, не нашла, что сказать, и от досады покраснела. Мэтр Абревиль, довольный тем, что увел свои рассуждения в сторону и избежал расспросов о путешествиях между мирами, тоже порозовел — но от радости, к которой примешивалась гордость за столь отлично сказанную речь.

— Говорю же — все это слишком сложно для вашего ума, — прибавил он, забыв об осмотрительности.

— Для вашего, выходит, тоже, раз мы очутились не там, где вы рассчитывали! — тут же возразила Джуп, соображавшая все же чуть быстрее, чем казалось мэтру Абревилю.

— Несносная девчонка! Цепляется к каждому слову, — пробурчал Мимулус, застигнутый врасплох, а затем, повысив голос, едва ли не выкрикнул:

— И это целиком и полностью ваша вина! Кто сломал печать? Кто выпустил проклятие на свободу? Чью оплошность мне пришлось исправлять? Из-за вашей глупости мне пришлось нарушить уйму магических законов, и, конечно же, я тут же лишился лицензии. Не приведи высшие силы, об этом узнает моя семья! Я понятия не имею, как оправдаться перед матушкой. Позволят ли мне продолжить обучение? Примут ли хоть в одном приличном доме Росендаля?! Ох, как же все это плохо, как отвратительно!.. — и он с неподдельным отчаянием спрятал лицо в ладонях, тихо и чуть пискляво повторяя «ужасный мир», «ужасное путешествие», «какое унижение», «какой позор».

Джуп недаром считалась в родных краях девушкой добросердечной. Хоть Мимулус ей вовсе не нравился, к его горю она постаралась проявить уважение и терпеливо молчала, ожидая, пока безутешный волшебник без лицензии возьмет себя в руки.

— Не стоит вам так убиваться, — сказала она в конце концов. — Не так уж плох мир, где мы очутились. Посмотрите, как прекрасно это цветущее поле за окнами, как мило обставлена эта повозка…

Слова эти подействовали на мэтра Мимулуса куда сильнее, чем можно было ожидать. Он немедленно прекратил причитать, распрямился и посмотрел на Джуп так пристально и безумно, что ей стало не по себе.

— Погодите-ка, — медленно произнес он, нервно барабаня пальцами. — Вы хотите сказать, что видите за окном цветущее поле?

— Ну а что же еще? — удивилась Джуп.

— А повозка…

— Наряднее я не видала. Какие чудесные рисунки повсюду, какие разноцветные стекла! И птички в клетке щебечут так весело!.. — с воодушевлением перечисляла Джуп, надеясь, что тем самым поможет мэтру Мимулусу воспрянуть духом.

Но вместо того, чтобы оглянуться по сторонам, улыбнуться и согласиться с нею, волшебник застонал так пронзительно и громко, словно у него заболели разом все зубы.

— Что с вами? — испугалась Джуп.