Красавица и Бо

Мой вопрос звучит отчаянно, как будто я ползу к воде в пустыне, а кто-то спрашивает, какую воду я предпочитаю, газированную или негазированную.

— Потому что я не буду целовать тебя, пока ты встречаешься с другим мужчиной.

Он тянется к кнопке интеркома на столе позади меня, и его грудь касается моей. Моя спина инстинктивно выгибается дугой. Мои соски взбунтовались. Если ты не прикоснешься к нему, это сделаем мы.

Он просит свою секретаршу позвонить в дизайнерскую фирму моего отца.

— Попросите соединить вас с Престоном Уэсткоттом.

Я сижу ошеломленная. Это неуместно, и тем не менее я не двигаюсь с места.

Секретарша говорит, что это займет всего минуту. Как она и говорила, это заняло еще меньше.

— Мистер Уэсткотт на второй линии.

Бо протягивает руку, чтобы нажать на мигающую лампочку, а затем протягивает телефон мне.

— Алло? — спрашивает Престон. Его голос слабый, так как я отказываюсь подносить трубку к уху.

Бо — нетерпеливый придурок, вот кто он такой, обхватывает мою руку своей и поднимает телефон повыше.

— Говори, — говорит он, даже не потрудившись понизить голос.

Я хмурюсь.

— Алло? — Престон спрашивает снова. — Я не расслышал.

Бо сжимает мою талию. Его пальцы скользят под мою майку, и я вынуждена заговорить.

— Престон. Привет!

— Лорен?

Я прочищаю горло и отвожу взгляд, боясь взглянуть на Бо, пока разговариваю по телефону с Престоном. Однако Бо не позволяет мне этого сделать. Его рука слегка сжимает мой подбородок, и он тянет меня назад. Теперь наши глаза на одном уровне, а его рот в полуметре от моего. Я смотрю туда, отчаянно желая почувствовать его губы.

— Скажи ему.

Я сглатываю и облизываю губы.

— Ммм… мы больше не можем видеться.

Губы Бо превращаются в довольную ухмылку, и он вознаграждает меня, подтягивая к своим бедрам. Я чувствую его между своих ног. Иисус, Мария и Джозеф Гордон-Левитт.

— Что? О чем ты говоришь? — спрашивает Престон. — Почему у тебя такой странный голос?

Эм, потому что я в нескольких секундах от оргазма, а Бо даже не прикасается ко мне по-настоящему. Трусики задевают мою чувствительную кожу, и я вздрагиваю.

— Да. Да, из этого ничего не выйдет.

— С тобой там кто-нибудь есть? Секунду назад мне показалось, что я слышал чей-то голос.

— Да, извини, — потом я осознаю, что только что сказала, и беру назад свои слова. — Нет. Нет, это всего лишь я. Я просто хотела позвонить и поблагодарить тебя за все, но мы больше не можем видеться.

— Почему?

О, потому что в этот самый момент я трахаюсь с другим мужчиной?

Потому что я наполовину влюблена, а он даже не поцеловал меня?

Потому что мои трусики мокрые, а кожу покалывает, и Бо рисует маленькие круги у меня на животе под рубашкой, и если он опустится еще ниже, у меня из горла вырвется тихий стон, который будет звучать как мольба.

— Лорен? Что случилось? — нетерпеливо спрашивает Престон.

Бо рычит, протягивает руку вперед и заканчивает разговор.

Связь обрывается. Телефон вырывают у меня из рук, а затем Бо обхватывает мое лицо и прижимается своими губами к моим.

Мое сердце подскакивает к горлу, и я открываю рот, чтобы возразить. Мне страшно. Может быть, я все-таки этого не хочу. Я должна беречь свое сердце! Но он ищет мои губы, мягко касаясь их своими. Легко. Нежно. Мягко. Это начало фейерверка, это начало шоу фейерверков. Он не сразу пускает в ход тяжелую артиллерию. Он не засовывает свой язык мне в рот и не засовывает его в горло. Это танец, и, как и во всем остальном, Бо — идеальный лидер.

Он оказывает ровно столько давления, чтобы я захотела большего. Я сжимаю в кулаках его рубашку и мну материал, не заботясь ни о чем на свете. Остаток дня ему придется разбираться с последствиями этого поцелуя. Жаль, что у меня нет красной помады, чтобы я могла немного мазнуть по его воротнику. По крайней мере, мои духи остались там, отмечая его. Позже, в комнате отдыха, кто-нибудь немного пошутит по поводу цветочного аромата, и Бо вспомнит о том, каково это — когда я сижу у него на коленях, кручу бедрами, целую его в ответ.

Это тот поцелуй, о котором я мечтала 10 лет назад. Это то, о чем я умоляла его, и теперь, когда это у меня есть, не хочу его отпускать.

Он делает движение, как будто собирается откинуться назад, но я набрасываюсь и притягиваю его ближе, наклоняя голову и открывая рот. Он понимает намек, и наш поцелуй повышается еще на 20 градусов, пока верхняя часть термометра не пробивается и ртуть не выплескивается наружу. Мы задыхаемся. Стонем. Губы соприкасаются, языки танцуют, и мне кажется, я прошу его наклонить меня над столом, но тут, конечно, приносят обед.

— Мистер Фортье? Ваш обед здесь!

Его секретарша стучит, стучит и стучит в дверь, и я кричу ей, чтобы она уходила. Бо зажимает мне рот рукой и смеется.

— Да, Мишель. Благодарю. Просто оставь это там.

— Но лимонад мисс ЛеБлан становится теплым.

У мисс ЛеБлан ВСЕ становится теплым…