Красавица и Бо

Наш последний клиент на сегодня — маленькая девочка в больших очках и с пышными каштановыми волосами. Она подходит к началу очереди со своей 20-долларовой купюрой в руке, кладет наличные в банку для пожертвований, а затем гордо заявляет, что хочет единорога на левой щеке. Ее уверенность улетучивается в тот момент, когда ее зад касается стула.

Она поднимает руки, как будто Лорен размахивает раскаленной кочергой.

— Подожди! Будет больно?

Лорен изо всех сил старается не рассмеяться.

— Нет, конечно, нет. Это просто краска.

Девушка крепко зажмуривает глаза.

— Я не хочу, чтобы было больно.

— Давай я нарисую немного на твоей руке, а ты скажешь мне, если будет больно. Хорошо?

Маленькая девочка вырывает свою руку из хватки Лорен прежде, чем та успевает это сделать.

— Нет!

Я наклоняюсь вперед.

— Как насчет этого: я получу одного, если ты получишь одного?

Ее глаза загораются, и она чуть не падает со стула в приступе смеха.

— Ты не можешь раскрасить свое лицо! Ты слишком большой и старый!

Лорен поворачивается ко мне и подмигивает.

— Я думаю, она хочет сказать, что ни один такой мужественный и сильный мужчина, как ты, не выдержит, если на его щеке нарисуют единорога.

— Испытай меня.

Минуту спустя я сижу на столе, а Лорен стоит передо мной, расположившись между моих ног. Если бы мы не были в разгаре сбора средств, я бы притянул ее поближе к себе и обхватил руками ее задницу. Ее джинсы убийственно обтягивают во всех нужных местах.

— Не двигайся, — шипит она, отталкивая мою руку от того места, где она лежала на ее талии.

Ой.

Холодная краска попала мне на щеку, и девочка разразилась новым приступом смеха.

— Он розовый! Она использует розовый!

Я не могу удержаться от улыбки.

— Нет! — Лорен без особого энтузиазма стонет. — Не улыбайся, а то все испортишь.

Она подходит ближе и пальцем вытирает пятно, которое, должно быть, размазалось. Я улавливаю запах ее духов, и мне приходится приучить свои глаза смотреть куда угодно, только не прямо перед собой. Ее грудь в нескольких дюймах от моего лица. На ней свитер, а не бикини, и все же этого достаточно, чтобы мне захотелось сделать что-нибудь неприличное.

— Уже закончила?

— Даже близко нет. Я хочу, чтобы выглядело идеально.

— Эй, — говорит маленькая девочка, — это не…

— Тссс! — Лорен огрызается. — Не говори ему. Это сюрприз.

О боже, я должен был догадаться, что она не собирается играть по правилам.

— Я согласился на единорога. Я — юрист, знаете ли, могу подать на вас в суд за нарушение контракта.

Ее карие глаза встречаются с моими.

— Я знаю, но это лучше, чем единорог. Поверь мне.

Мне не разрешают посмотреть мой рисунок, пока маленькой девочке не закончат раскрашивать свое лицо. Вместе, в одно и то же время, мы поднимаем зеркала и осматриваем наши картинки. Маленькая девочка кричит от радости. Я смеюсь. На моей левой щеке нет единорога, там огромное розовое сердце с инициалами, нарисованными в самом центре: BF <3 LL¹².

Лорен не смотрит мне в глаза, когда я опускаю зеркало.

— БФ сердечко ЛЛ, да?

— Это могла быть Линдси Лохан или Люси Лью. Думаю, мы никогда этого не узнаем.

Она пожимает плечами и начинает убирать свои краски. Мы закончили на сегодня.

— Я собираюсь угадать Лорен ЛеБлан, — я снова поднимаю зеркало. — Это довольно большое сердце.

Оно занимает всю мою щеку и часть челюсти.

— Правда?

— Почему ты поставила мои инициалы первыми? Я люблю тебя? А не наоборот?

Она прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку.

— Да. Ты меня любишь.

— Да?

— Ты меня так любишь, — дразнит она.

Я на секунду забываю, что мы на шумной вечеринке, и протягиваю руку, чтобы притянуть ее к себе. Ее тело прижимается к моему, когда я смотрю на нее сверху вниз.

— Это не из-за брюнетки, которая подошла ко мне в очередь, чтобы раскрасить лицо, не так ли?

Она невинно пожимает плечами, отводя взгляд.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Я беру ее за подбородок и заставляю повернуться ко мне. Ее глаза встречаются с моими, и она как будто обводит меня вокруг пальца.

— Ревнуешь, Лорен?

Она прищуривает глаза.

— Нет!

— Ты только что нарисовала свои инициалы у меня на лице.

— Потому что маленькая девочка попросила меня об этом.

— Она хотела, чтобы ты нарисовала единорога.

Ее щеки раскраснелись.

— Как я уже сказала, художественная вольность. Я твой единорог, и ты любишь меня. Я подумала, что все должны это знать.

— Значит ли это, что я тоже должен заявить права на тебя? Нарисовать на тебе свои инициалы?

Ее бедра прижимаются к моим.

— Мы все еще говорим о краске?

Я улыбаюсь и наклоняюсь, запечатлевая целомудренный поцелуй на ее губах. Ее нижняя губа выпячивается, когда я отстраняюсь.

— Что мы сейчас делаем? — спрашивает она, суетливая, встревоженная. — Ты собираешься отвести меня в мою комнату и разыграть все мои фантазии?

Я борюсь с желанием застонать.

— Ты когда-нибудь фантазировала о том, как я помогаю тебе прибраться в этой палатке?

— Теперь ты заговорил, — она изображает легкий сексуальный стон. — Замочи кисти. Я помою палитры.

— А потом мы пойдем поедим, потому что я еще не ел.

— Да, — это с придыханием и гортанно. — Продолжай.