Красавица и босс мафии (ЛП)

Мои пальцы скользят по ее коже, очерчивают контур пышной груди, обводят затвердевший сосок, прежде чем сильно сжать его. Стоя и склонившись над мебелью, ее запястья привязаны к спинке стула, а колени касаются края пустого сиденья. Женщина хнычет от жестокости, но, когда моя вторая рука проникает между ее ног и я ввожу сразу три пальца в ее мокрую киску, ее хныканье превращается в крик удовольствия.

Я, конечно, с первого взгляда понял, что она лжет. И именно это убедило меня вытащить ее из холла отеля, где она искала карман, который можно было бы опустошить сегодня вечером или на этой неделе, и привести ее в мою постель.

Меня убедил не секс, не скульптурное тело со смуглой кожей и не кукольное лицо, а осознание того, какое удовольствие доставит мне вид ее поломки. Я не из тех, кто позволяет себе доминировать над удовольствиями, вообще, над зависимостью, над трахом или властью, мужчины, которые так поступали, уже были уничтожены этим. Однако адреналин, наполняющий мое тело, когда я требую подчинения, – это нечто совершенно иное.

Даже сейчас, когда я трусь своей потной кожей о кожу бразильской шлюхи, не мой твердый член, пульсирующий в штанах в предвкушении погружения в ее горячую киску, является для меня самым большим источником удовлетворения. Если бы это было так, я бы уже давно покончил с этим и просто поимел бы шлюху, готовую на все ради оргазма и умоляющую меня трахнуть ее.

Я заканчиваю обходить ее тело, придвигаюсь ближе и перестаю прикасаться к ней. Я прижимаюсь грудью к ее спине, ощущая движения ее торса, продиктованные ее учащенным дыханием, на голой коже моей груди. Моя рука поднимается к ее волосам, собирает пряди и тянет их, заставляя ее голову двигаться туда, куда я хочу.

Я впиваюсь зубами в изгиб между ее плечом и шеей, сильно прикусывая, гарантируя, что шрам останется на несколько дней, прежде чем я откинусь назад, расстегнув одной рукой брюки и высвободив свою эрекцию. Звуки моего движения заставляют женщину извиваться еще сильнее, натирая веревкой точки давления и еще больше обнажая ее тело.

Я достаю презерватив из переднего кармана брюк и натягиваю его на член. Шлюха продолжает напрягать веревки, привязывающие ее ноги и руки к стулу, бросая вызов моей задержке. Я сильнее дергаю ее за волосы и улыбаюсь. Я плюю на свой член, слюна стекает по покрытой головке, и я тру его о задницу шлюхи, прежде чем она успевает стечь на пол. Женское тело двигается, я берусь свободной рукой за ее круглую попку и раздвигаю ее. Я ввожу его в ее тугую задницу сразу, и крик путаны от неожиданного вторжения делает контроль над ней еще более приятным. Теплое тело вокруг моего члена сжимает его, как сомкнутый кулак, посылая мурашки по позвоночнику и заставляя меня с трудом контролировать дыхание.

— Молчи! — требую я сухим тоном, полностью погружая член в ее задницу, и одновременно дергаю ее за волосы так, что ее взгляд встречается с моим. Уголок ее глаза влажный от непролитых слез, она держит рот открытым, пытаясь облегчить дыхание. — Ты хочешь кончить? — В ответ она отчаянно кивает в знак согласия. — Тогда ты позволишь мне трахать твою задницу молча, — предупреждаю я, прежде чем снова начать двигаться, делая следующие толчки с еще большей интенсивностью, чем в первый раз.

Я отпускаю ее волосы и провожу рукой по ним, пока не добираюсь до шеи, раздвигая их пальцами оголяя ее тонкую шейку, а затем сжимаю ее. Зрачки бразильянки становятся невероятно расширенными, она открывает рот в поисках воздуха, когда я сжимаю ее шею настолько, что перекрываю доступ воздуха, но, как и подобает хорошей шлюхе, она задыхается молча.

Я хватаю ее за талию, вдавливая пальцы в мягкую, влажную от пота плоть. Стул, к которому она привязана, волочится по полу с каждым шагом, и наши тела следуют за ним, пока ножки мебели не ударяются о кровать, встречая свою цель.

Зеленые глаза бразильянки закрываются, а ее горло дергается в попытке проглотить собственное отчаяние. Все ее тело дрожит, переполненное болью, наслаждением и, что самое главное, абсолютной покорностью моей воле.

Я меняю позиции, ослабляя хватку на ее шее через рассчитанные промежутки времени, позволяя ей дышать в течение коротких секунд, прежде чем снова перекрыть доступ воздуха, двигая ее вперед-назад, на спину и на бок, всегда держа ее привязанной к стулу. Жар возбуждения шлюхи поднимается в воздух, делая его горячим и липким, пока она извивается, сжимая мой член своими внутренностями, умоляя о большем немыми, нарочитыми движениями губ.

Я упиваюсь каждой ее реакцией, смакуя каждый ее стон, каждый звук боли и наслаждения, который она проглатывает, каждое доказательство моей власти над ней. Слезы текут по ее лицу, размазывая макияж по глазам и превращая ее образ в еще больший беспорядок.

— Кончай, — приказываю я, затаив дыхание, и она тут же подчиняется моему приказу всем телом, дергаясь в неконтролируемых спазмах без единого звука, кроме сильных шлепков моих бедер о ее задницу, наполняющих комнату.