Красавица и босс мафии

— Мы? — Спрашиваю я, и он отвечает мне нетерпеливым выражением лица. Мужчина не любит повторяться, конечно, нет. — Мне действительно нужно идти? — Я проверяю его добрую волю, которую он проявил вчера, однако, поднимая газету, он предупреждает, что она больше не в моем распоряжении. — Я не знаю, я никогда не была на вечеринке, — тихо признаюсь я, отворачиваясь от итальянца.

Газета снова опускается, и Витторио внимательно смотрит на меня, прежде чем спросить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я никогда не была на вечеринке.

— На приемах, ты имеешь в виду? — Он спрашивает, и я качаю головой, отрицая это. Меня бросает в дрожь от осознания того, что, помимо всего прочего, вечеринка, на которую он хочет меня пригласить, это торжественное мероприятие.

— Любых вечеринках.

— Что значит, ты никогда не была на вечеринках?

— Я никогда не была. Я собиралась поработать на одной из них в тот вечер… — Я начинаю, но прикусываю губу, прерывая себя. Черный ящик в моей груди дребезжит, когда я почти упоминаю о том, что оставила позади. Работу, людей…

— В ту ночь, когда мы приехали в Италию, — добавляет он, и я киваю.

— Это был бы первый раз, когда я пошла бы туда, пусть даже просто по работе. — Витторио, как всегда, смотрит на меня без выражения. Невозможно понять, что творится в голове этого человека, если он сам не расскажет.

— Что ж, для всего есть первый раз, я полагаю.

— У меня нет одежды, — возражаю я, а потом смотрю на сумки на диване, надеясь на Бога, что там нет одежды для торжественного мероприятия.

— Все уже готово.

— Я не знаю, как накраситься.

— Об этом тоже уже позаботились, — отвечает он, и, хотя я не знаю, что это значит, представляю, что получу такой же ответ, если скажу, что не умею делать ничего более сложного, чем заплетать волосы. Я перехожу прямо к сути, которую Витторио, похоже, просто не видит.

— Я опозорю вас. — Слова произносятся медленно и четко. Дон наклоняет голову в сторону, и это единственный признак того, что он принимает мои слова во внимание.

— Нет, Габриэлла. Ты не сделаешь этого! — Уверенность, с которой он это произносит… обескураживает.

* * *

Каждый раз, когда я смотрела на Витторио, у меня перехватывало дыхание. Теперь, когда мужчина, одетый в смокинг, который, кажется, был пришит по частям к его скульптурным мускулам, смотрит на меня сверху вниз, я реагирую точно так же и в то же время совершенно иначе.

На этот раз, когда у меня перехватывает дыхание, ощущение, перекрывающее мои дыхательные пути, не является удивлением или благоговением перед волнами опасности вокруг Дона. Воздух в легких задерживается из-за того, что он, кажется, просто видит меня. Это случилось в Бразилии, в моем старом доме. Это случилось прошлой ночью в самолете. И это происходит сейчас.

Сегодня утром Витторио вышел из номера еще до того, как я успела позавтракать. Спустя полчаса я наконец поняла, что он имел в виду, говоря "все уже решено".

В дверь номера позвонили, и охранник, на попечение которого дон оставил меня, открыл дверь группе из четырех женщин, толкавших вешалку с одеждой. Все еще одетая в халат, я испуганно моргала, пока не поняла, что это для меня.

Татьяна, Тассия, Джованна и Ирис вывернули меня наизнанку, не спрашивая моего разрешения, потому что оно им было не нужно — они уже получили разрешение Витторио.

Я отправилась в комнату на своих ногах, и это было последнее, что я сделала в одиночестве, прежде чем четыре женщины начали представление, которое они, казалось, отлично отрепетировали.

Никто из них ни о чем меня не спрашивал. В течение позднего утра и всего дня меня массировали, расчесывали, отшелушивали и делали миллион других вещей, названия которых я даже не знала. Это была глупая мысль, но я не могла удержаться от мысленного комментария, что чувствую себя как главная героиня фильма "Голодные игры".

Надеюсь, вечеринка не будет какой-то странной борьбой за выживание, очень надеюсь, что нет. В течение всего дня, когда элемент Витторио исчез из поля зрения, я могла думать о том, что я действительно иду на вечеринку.

Я, Габриэлла Матос. На вечеринку. Я даже немного рассмеялась, когда до меня дошло.

И хотя я ничего не выбирала, начиная от своего присутствия и заканчивая длинным красным платьем с широкими бретелями и глубоким V-образным вырезом на теле, я все равно чувствовала волнение. Я как зритель наблюдала за тем, как на мои зачесанные назад волосы наносят средство, придавая им влажный вид и блестящие волны, спадающие по спине.

Я не двигалась, пока простой макияж скрывал покраснения, все еще заметные на одной стороне лица, подчеркивал глаза и окрасил губы в тот же цвет, что и платье. И я отказывалась смотреть в зеркало, чтобы увидеть результат.

У меня сложилось впечатление, что если сегодняшнее зрелище меня удивило, то, увидев свое отражение сейчас, я могу сойти с ума, и вряд ли Витторио будет рад опозданию из-за этого.