Красавица и чудовище

— И затем поехали в Помпано, а оттуда — в Веро-Бич.

— Да, сэр.

— Зачем?

— Уже говорил вам. Поглядеть на достопримечательности. Посмотреть, что там и как.

— Где были в понедельник ночью? В ту ночь, когда убили Мишель?

— Вернулся в Майами и был там. Тоже говорил вам про это.

— Зачем вернулись в Майами?

— Подумал, может, найду Ллойда.

— Мистер Харпер, — сказал я, — вы начинаете действовать мне на нервы.

— Очень жалко, — сказал он, — но вы кой-чего не знаете.

— Что мешает рассказать мне все?

— Не могу, — ответил он.

— Что вы ищете, мистер Харпер?

Он не ответил.

— Китти Рейнольдс считает: вы что-то обнаружили. Что, мистер Харпер?

Он неподвижно, как скала, возвышался в кресле, молча уставившись на меня.

— Мистер Харпер, — прервал я молчание, — предлагаю вам пойти вместе со мной в полицию, предлагаю вам явиться туда добровольно, пока какой-нибудь полицейский не прострелил вам голову. Если вы невиновны в этих убийствах, незачем прятаться. Что скажете? Пойдете со мной?

Он молча сидел в кресле еще целую минуту, обдумывая мои слова.

Кивнул.

Неуклюже поднялся на ноги.

И потом этот сукин сын со всей силы заехал мне по физиономии своим громадным кулачищем.

Глава 10

Телефон настойчиво трезвонил.

На улице было дождливо, ветрено и холодно.

Второе декабря, среда, девять часов утра. Чуть меньше восьми часов прошло с той минуты, как я свалился без сознания от удара Харпера, а он исчез. Я пришел в себя минут через двадцать. На моих часах было 1.46. У меня электронные часы. Никто ведь больше не говорит «без четверти два». Или 1.44, или 1.46. Моей первой мыслью было — позвонить Блуму, но вместо этого с трудом дотащился до постели. Сейчас Блум звонил мне.

— Я тебя не разбудил? — спросил он.

— Нет, уже проснулся.

— Есть известия от Харпера?

Я помолчал в нерешительности. Потом ответил:

— Нет.

— Что ж, придется подождать, пока человек примет решение. И так бывает, — утешил меня Блум. — Может, явится сегодня на похороны.

— Какие похороны?

— Салли Оуэн. Должен признаться, Мэттью, мы к ним приготовились, как к визиту президента, — вдруг Харпер решит заглянуть туда. Половина личного состава полиции задействована, самое подходящее время грабануть банк, как считаешь?

— Для похорон тоже подходящий денечек.

— Лучше не бывает, — сухо согласился Блум. — Ты придешь?

— Зачем?

— Если Харпер объявится, ему снова потребуется адвокат.

— Очень сомневаюсь, что он объявится, Мори.

— Вот как? — недовольно произнес Мори, и на линии воцарилось продолжительное молчание. — Почему ты так думаешь?

— Если бы ты убил Салли, ты пошел бы на похороны?

— Да знаешь, сколько раз бывало: человек убил кого-то, а потом у него крыша поехала. У меня был такой случай: один парень на Лонг-Айленде зарезал свою жену мясницким ножом, представляешь? Так прямо на следующий день, когда половина округа Нассау разыскивала его, он принес поточить этот нож в мастерскую, можешь представить? Это же все равно что запереть дверь конюшни, когда лошадь твою уже увели, верно? Принести нож с пятнами крови на ручке вокруг всех этих заклепочек, представляешь? Так точильщик унес нож в заднюю комнату, за мастерской, и позвонил нам, а когда мы арестовали парня, он все повторял: «Нож затупился». Люди просто теряют рассудок, Мэттью.

— Чего не бывает, — согласился я.

— Ну, делай как знаешь. Если появится желание заглянуть — похороны в одиннадцать на кладбище «Флорал парк».

— Не жди меня, — сказал я.

— У тебя сегодня плохое настроение, — заметил Блум.

— Болят зубы.

— Сочувствую. Хороший зубной врач есть?

— Есть, спасибо, Мори.

— Дай мне знать, если получишь весточку от Харпера, ладно? — попросил Блум и повесил трубку.

* * *