Красавица и Чудовище. Другая история Белль

Месье Леви был худ и, наверное, очень стар, хотя на вид ему было не больше семидесяти. На его голове и остром подбородке росли неряшливые седые волосы.

— Как у тебя дела?

Несмотря на срочность ее дела, Розалинду немного отвлекло то, в каком виде она застала магазин.

— Месье Леви, что здесь происходит? Вы что, закрываетесь?

— Ну, учитывая, как складываются обстоятельства… Лучше исчезнуть самому, чем ждать, пока кто-то «исчезнет» меня. Пора мне и моей старушке, — он любовно оглядел магазин, — собираться и переезжать.

— Нет, нет, — возразила Розалинда. — Не так уж все плохо! — Потом добавила, уже не так уверенно: — Ведь правда?

— Вообще-то все довольно плохо, — уныло проговорил Леви. — Полуночный рынок просто прикрыли… все наши боятся погромов. Флорента нашли избитым до полусмерти на пороге собственного дома, он был весь в синяках. Думаю, мой магазин еще не забросали камнями и не подожгли, как жилища других, лишь благодаря нашей склонности к… переездам…

Розалинда помолчала, осмысливая услышанное — в последнее время она соображала медленно.

— Тогда останьтесь и сражайтесь. Мы можем всё изменить, пока не стало хуже.

Леви сухо усмехнулся:

— Ты говоришь, как красивая молодая женщина, которая не сегодня завтра изменит мир. Моя дорогая, я стар. — Он облокотился на прилавок. — Вдобавок… Мне уже случалось видеть нечто подобное, а теперь все повторяется. Не знаю, доживу ли я до нового повторения этой истории, но пока есть жизнь, есть и надежда. Мне хотелось бы сохранить и то и другое… как и книги, которые они, несомненно, вскоре попытаются сжечь. Надеюсь, мы найдем какое-то тихое место, куда еще не добралась эта мерзкая горячка, заразившая всех вокруг. Не знаю, справлюсь ли я с этим недугом в моем-то возрасте.

— О, вы будете жить вечно, — заверила его Розалинда, улыбаясь и успокаивающе взмахивая рукой. — Но в какой части Европы вам довелось пережить нечто подобное? И где находятся те края, в которых магия по-прежнему сильна?

— Не нужно быть ведьмой, чтобы вызывать их ненависть, — просто ответил Леви. — А теперь скажи-ка, чем я могу тебе помочь? Я только что получил восхитительно вкусную кипу не вполне точных с исторической точки зрения романов о поздней Республике. Э-э-э, римляне, как бы это сказать… не очень-то серьезны, но вполне сгодятся, чтобы скрасить вечер у камина. Что скажешь?

— Боюсь, сегодня я пришла не ради книг, — грустно сказала Розалинда, оглядывая стопки старинных фолиантов. — Я пришла ради чтения. Я имею в виду другой тип чтения.

Лицо Леви напряглось, казалось, он не видит Розалинду, глубоко погрузившись в раздумья.

Он побледнел.

— Должно быть, все действительно ужасно, коль скоро сама великая Розалинда приходит ко мне за такой вещью.

— Вашти пропала, — сказала женщина, неосознанно прикрывая рукой живот. — Я хотела, чтобы она помогла мне при родах. Морис зашел к ней домой, так вот, там пусто, на столе остался несъеденный ужин. Я предполагаю худшее.

— Хорошо, — кивнул Леви со вздохом. Он осторожно отложил полукруглые линзы, над которыми работал.

— Что это? — с любопытством спросила Розалинда.

— О, просто мне в голову пришла одна идейка, — ответил Леви, копаясь в только что упакованной коробке. — Эта штучка поможет мне работать, незаметно смешавшись с местными. А, вот оно.

Он достал зеркало с серебряной ручкой — таким мог бы владеть джентльмен — рукоятка без витиеватых украшений и простая оправа вокруг отражающей поверхности.

— Держи, спроси сама. Ты лучше ее знала. Она… была не сильна в чтении. В обычном чтении.

Розалинда взяла зеркало. Оно оказалось тяжелее, чем могло показаться на первый взгляд, а может, это она в последнее время ослабла, словом, зеркало оттягивало ей руки.

— Покажи мне Вашти, — приказала она.

Леви с любопытством заглядывал ей через плечо.

Ничего не произошло.

Зеркало осталось зеркалом, в нем отражалась сама Розалинда, разве что подернутая легкой дымкой. Женщина рассеянно отметила, что нос у нее покраснел, а лицо отекло из-за беременности.

— Зеркало, — проговорила она громче. — Покажи мне Вашти. Где она?

На этот раз мерцающая поверхность затуманилась, потом сделалась матовой и черной, ничего не отражая. Потом чернота исчезла, и зеркало снова стало обычным зеркалом.

— Не работает, — упрямо пробормотала женщина, протягивая зеркало его создателю.

— Розалинда, — мягко проговорил Леви. — Ее больше нет, и ты это знаешь.

Розалинда прикусила губу, чтобы не заплакать. Собственное лицо казалось ей огромным, словно все слезы, которым она не дала пролиться, заполнили ее череп, давили на глаза и лоб. Если Вашти мертва, тут уже ничего не поделаешь.

Волшебница пихнула зеркало в руки Леви, отвернулась и зарыдала, чувствуя, что ее вот-вот вырвет. Утренняя тошнота, от которой она избавилась с помощью магии еще на втором триместре, внезапно вернулась с новой силой.

— О, Роз, — грустно сказал Леви, не глядя на зеркало.

Он обнял ее за плечи.