В завершение этой главы снова хочу вернуться к блистательному И. М. Сеченову, к его фразе «Мужчина любит в женщине свое наслаждение». С мужчинами, следуя этой формуле, мы уже разобрались, но что любит в мужчине женщина? Полагаю, что мой внимательный читатель уже догадался, что женщина любит в мужчине свое
Мужчины бесконечно жалуются психотерапевту на то, что хоть женщина и уверяет в своей любви, но им кажется, что любви в ней нет, что это какое-то искусственное, вымученное переживание, что оно «неестественно». И подобная мужская реакция вполне объяснима, причем объяснений – как минимум две штуки. Во-первых, мужчина и женщина если и любят, то любят по-разному, потому что сами они разные. Так что женщина, оценивающая любовь мужчины, как правило, приходит к выводу, что «это никакая не любовь», а мужчина, оценивающий любовь женщины, считает, что встретился только «с подобием любви». Во-вторых, поскольку женщина любит в мужчине свое ощущение, а не самого мужчину, то сам мужчина в этот момент не ощущает себя любимым, а потому и не считает эту женщину в себя влюбленной.
В стихии женской любви есть что-то жутко страшное для мужчины, что-то грозное и поглощающее, как океан. Притязания женской любви так безмерны, что никогда не могут быть выполнены мужчиной. На этой почве вырастает безысходная трагедия любви.
Ощущение любви – это специфическое, чисто женское переживание.
Женщина мечтает о том, что будет ощущать любовь: свою ли («Я влюблена!»), к себе ли («Я ощущаю себя любимой!») – это уже не имеет для нее принципиального значения. Женщина вообще живет ощущением – какое ощущение произвел на нее тот или иной человек, какие ощущения она испытала от того или иного события. Она любит ощущение звука, ощущение вкуса, ощущение запаха, ощущение прикосновения, она переживает ощущение как нечто совершенно особенное. А потому и любовь у нее – это прежде всего ощущение.Впрочем, ни мужское наслаждение «влюбленного мужчины», ни женское ощущение «влюбленной женщины» не представляются нам на обозрение. И это наслаждение, и это ощущение находятся внутри этих переживающих существ. На авансцену выкатывается уже вторичный продукт – чувство. Чувство мужчины – это наслаждение, облеченное в романтические одежды (сознание влюбленного мужчины противится мысли, что ему хочется лишь насладиться женщиной, а потому-то и нужно «припустить романтики»). Чувство женщины – это ощущение, разодетое в маскарадный костюм самопожертвования (самопожертвование женщине приятно, оно побуждает ее отдаться мужчине, даже в том случае, если он и не собирается ее брать).
Если бы мы признались друг другу – мужчина бы сказал: «Я хочу наслаждаться своим наслаждением», женщина бы сказала: «Я хочу отдаться своим ощущениям», то решить «проблему любви» было бы просто. Мужчина, согласный на такую любовь, сказал бы: «Отдавайся!», а несогласный: «Дудки!» – и все было бы ясно как день. Женщина, согласная на такую любовь, сказала бы: «Наслаждайся!», а несогласная: «Свободен!» – и снова воцарилось бы полное взаимопонимание. Но в том-то вся и проблема, что эти «ясные вещи» никогда не бывают ясными, в них столько всего наворочено, из них настолько искусно сделано
Вообще нам нужно понять, что такое любовь. Если любовь – это чувство (переживание наслаждения, ощущение), то она принадлежит тому, кто это чувство испытывает.
Тот, к кому это чувство испытывают, получает своего рода «объедки с царского стола», т. е. «внешние» последствия этого «внутреннего» чувства. Внешние последствия (или проявления) любви другого человека к тебе могут быть весьма и весьма приятными, но все же это не то что испытывает влюбленный, который на самом деле находится в значительно более выгодном положении, нежели объект любви (т. е. тот, кого любят). Мы должны понять, что любовь – это до мозга костей эгоистичное чувство.