Красавица и ее чудовище

Чужая власть, чужой закон.
Едины мы, но я не он…

Шлеп!

И по центру раскрытой тетради приземлился длинный полосатый хвост потянувшегося зверька. М-да, оригинальная закладка. Я глянула на ушастика, распластавшегося по столу, и мысленно отметила, что кружку без боя он все равно не отдаст, так как передние лапки по-прежнему обнимали ее, словно любимую подушку. Как до сих пор не пролилось вино, понятия не имею. Ну и пусть стоит, так даже лучше. Выпить я всегда успею, а вот протрезветь – не факт.

Я засыпаю. Время сна…
С собой борьба, а с ним война.

«Хр-р-р… чмок-чмок», – раздалось справа от меня и дополнилось мерным стуком когтей о чашку. Хвост мазнул по белым листам и снова замер на середине страницы. Чуде-э-э-э-сно! И как мне теперь читать? Омегу и альфу – конец и начало? Приподняв двумя пальцами пушистую помеху, я отодвинула ее в сторону, а сама продолжила:

Даны мне крылья… Ну и что?
Я кем-то был, теперь никто.
Бесполый ангел, демон-псих?
А люди… Я мертвец для них.
Нет сожаленья, только грусть.
Не человек я, ну и пусть.
Закон – законам, власти – власть.
То в небо взмыть, то в пропасть пасть.

Так кто же мы теперь? Ответь!
Ты должен знать об этом, Смерть.

Ммм… любопытно. И кто же вы, господа?

На соседней странице красовалась обведенная в красный овал надпись «Лилигрим», прочитав ее вслух, я пробежала взглядом по расположенным ниже строчкам.

На лице у тебя «алебастровый грим».
Под глазами разводы от туши и слез.
Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?

Пол устелен ковром из рубиновых роз.

Гм… готичненько. Еще одна страшная история из бурной жизни моего «жениха» или из его не менее бурной фантазии?

Ты лежишь среди них в потемневшей фате,
Лепестками покрыт белоснежный…

– Ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-их! – полоснуло по ушам, как ножом по стеклу. Подпрыгнув от неожиданности на скамье, я ударилась о край тяжелого стола, отбив себе бедро. Каменная мебель в ответ даже не качнулась.

Черт! Черт-черт-черт! Неужели снова «трава»? Судя по блаженной физиономии отлепившегося от чашки Ринго, с характерным поскуливанием ползущего к краю столешницы напролом через все продукты, – да! И кто развлекается? Смерть? Но он вроде дежурит в ночь или я что-то напутала? Вытянув руку, поймала зверька за шкирку, но его тощее под меховой шубкой тело ускользнуло от меня, оставив в пальцах клок серой шерсти. Н-да…

Следующим объектом моей охоты стал полосатый хвост, выставленный трубой.

– А ну стоять… лунатик ушастый!

Ринго продолжал ползти, усердно перебирая лапами по столу, но благодаря моим усилиям с места не двигался. В комнате стоял жуткий скрежет от царапающих по каменной поверхности когтей. Эдак он их до основания сточит. И что делать? Вопрос решился мгновенно. Пленник завопил, я снова подпрыгнула, руки ослабили хватку – и хвост выскользнул из них вместе с хозяином. Мохнатый шар, вырвавшись на свободу, приобрел нехилое ускорение, и, словно резиновый мяч, шмякнулся на пол. Крякнул, фыркнул, тряхнул ушами, а затем победной походкой потрусил к выходу.

Ну-ну, вперед и с песней. Добрый Дедушка Мороз запер ее на ключ. А я-то, глупая, и забыла. Зря самоотверженно билась об стол, желая удержать полусонного «наркомана» от очередной травяной «дозы».

Расслабившись, снова сунула нос в тетрадь, желая узнать, что за птица эта бледнолицая дама в розах и слезах? Начало меня заинтриговало, и очень. Было в нем какое-то завуалированное сообщение. Разгадать его сразу я не смогла, но неприятный холодок, проползший по спине, ощутила. Глаза быстро нашли нужную строчку, и губы едва заметно шевельнулись, прошептав:

Лепестками покрыт белоснежный наряд.

Бум! Бум-бум-бум! – Глухие удары, доносившиеся от двери, отвлекли мое внимание. Взглянув на источник шума, я села, подперла щеку рукой и задумалась… о жизни такой непростой. Особенно для ушастых любителей «растительности».

Бум! Со всего размаха врезавшись головой в дверь, Ринго отошел, потряс пострадавшей частью тела и снова ринулся на таран. Бум, бум!

Такими темпами эта умная зверушка заработает себе сотрясение мозга и станет… неумной зверушкой. Хотя сейчас я в умственных способностях малыша сильно сомневалась.

Бум-бум-бум! Проснувшийся (явно не до конца, раз продолжал!) «обморок» постучался лбом и радостно заскреб когтями по двери.