Красавица и генералы

С Черноморского флота передавали, что наш гидроплан получил пробоину в бензобаке и, теряя высоту, атаковал турецкую шхуну пулеметным огнем; затем летчик и наблюдатель захватили ее и приплыли к нашим берегам.

Глава пятая

1

Пора надежд быстро отхлынула, и обнажились все старые хвори. Нине Петровне Григоровой срочно потребовался заем. В шахтной кассе не было денег, пахло банкротством. Куда делись свобода и братство? Шахтеры требовали, поставщики требовали, банкиры требовали! Добытый уголь не успевал приносить деньги. Потребители, в числе которых первыми были железные дороги, не расплачивались по нескольку месяцев.

Вернувшись в поселок, Нина увидела возле своей шахты около десятка крестьянских фур. Конторщик из отдела погрузки и продажи руководил отпуском угля, отворачивался от черных облаков, раздувающихся во все стороны.

На полыни и шиповнике лежала черная блестящая пыль. Припекало солнце. На железнодорожных путях стояли пустые вагоны, но их не загружали. Фурщики в обмен привозили хлеб и муку. Но вагоны стояли! И какова была цена страстных призывов к углепромышленникам и шахтерам давать больше топлива?

Конторщик подбежал к ней, принялся оправдываться.

Его взгляд выражал расторопность, сметку и скрытое превосходство над ней, женщиной, владелицей прогорающего дела.

Она спросила, много ли фур грузят за день, и отпустила его. Единственное, что могло помочь, - банковский кредит. Тогда бы она смогла выплачивать зарплату и рассчитаться за оборудование.

Нина собрала в кабинете управляющего совещание руководящего персонала и спросила, что делать в этой обстановке, закрывать шахту или бороться!

Инженеры сказали, что технические условия позволяют вести добычу. Снабженцы пожаловались на трудности с олеонафтом, бензином, мазутом и фуражом для лошадей. Бухгалтер обрушился на решение харьковской профсоюзной конференции и заявил, что мелкие шахты уже закрылись, перечислил некоторые и махнул рукой. Вследствие повышения заработной платы, продолжал он, себестоимость угля значительно повысилась и теперь мы работаем в убыток.

Заведующий отделом экономии доложил, что удалось извлечь из-под земли сотни рельсовых костылей, две вагонетки, несколько погонных метров рештаков и десяток стоек.

Экономиста слушали с ироническими улыбками, но Нина поблагодарила его и сказала, что поощрит рачительность.

Она видела, что у руководителей ее предприятия падает интерес к делу и что в их глазах прячется уныние и равнодушие.

- Да как "в чем дело"? - ответил ей управляющий Ланге, работавший на шахте со времени русско-японской войны. - Ни один из нас не уверен в прочности своего существования. Нас всегда могут сместить по требованию рабочих. В нашем горном округе уже убрали Пшебышевского с "Ивана", Колоновского с "Капитальной", Бабкова с "Ломбардо". И у нас тоже имелись попытки, но пока мы справляемся...

Ланге постучал по столу длинной ладонью, усеянной светлыми родинками.

- Объясните, Леопольд Иванович, - сказала Нина.

- Рабочие боятся лишиться заработка, - ответил вместо Ланге бухгалтер. - А нам, наоборот, выгоднее уменьшить добычу. И без того несем убытки из-за повышения расценок.

- Мы остановили одну врубовую машину, под предлогом недостатка электричества, - объяснил Ланге. - Тогда они обратились в совет. Совет прислал комиссию, пришлось включить врубовку.

- Но ведь они не могут знать всего положения? - с сожалением произнесла Нина. - Пока что мы здесь хозяева...

- С одной стороны они дезорганизуют производство завышенными требованиями, с другой-пытаются ему помочь, - сказал бухгалтер. - Еще месяца два - и мы с треском лопнем! Уже сегодня вы не найдете такого дурака, который бы хотел вложить капитал в угольную промышленность. А угля в стране нет.

В общем, было яснее ясного, что никакой капитал не заставишь даже самыми распатриотическими кличами работать себе в убыток.

- Леопольд Иванович, скажите прямо, положение безнадежное? - умоляюще глядя на Ланге, спросила Нина. Ей хотелось подчинить его, даже очаровать, заставить бороться за ее интересы. Хозяйской власти уже было недостаточно, и как к последнему средству она обращалась к женской игре.

Ланге нахмурился, стал тереть лысый лоб.

- Безнадежно? - повторила она.

- Видите ли, - решительно вымолвил Ланге. - Я горный инженер, а не гадалка. Прошу простить. Нина Петровна, я сам теряюсь от этих событий... Нам всем надо быть готовым к жертвам.

- Вы пессимист! - упрекнула она. - А я думаю, коль всюду топливный кризис, нам надо только продержаться. Вы меня поддерживаете? - обратилась к бухгалтеру - Нам нужен кредит, верно?

Бухгалтер горячо поддержал ее и неожиданно сказал:

- А вот был бы у вас свеклосахарный завод! Сахару всем хочется...

Ланге пожал плечами. Экономист хмыкнул.

- Не смейтесь, - заметил бухгалтер. - Я знаю, один банк купил на несколько лет вперед весь рафинад у Ново-Покровского графа Орлова-Давыдова завода и за три года заработал на этом полмиллиона.