Красавица и герцог

Герцогиня начала поднимать и опускать брови поочередно: левую, правую, левую, правую. Этот маленький спектакль выглядел более чем необычно, даже слегка пугающе.

— Я не знаю, — торопливо отозвалась Грейс, желая заставить герцогиню остановиться.

— Странно, — протянула старуха, вернув брови в нормальное положение, к явному облегчению Грейс. — Мой Джон не умел так играть бровями.

— Наследственность порой причудлива, — подтвердила Грейс. — Мой отец не мог вывернуть палец так. — Она взяла себя за большой палец и отогнула назад, пока тот не коснулся руки над запястьем. — Но папа говорил, что дедушке это удавалось.

— Фу! — с отвращением воскликнула герцогиня и отвернулась. — Прекратите сейчас же!

Грейс улыбнулась, мягко заметив:

— Думаю, вам не захочется увидеть, что я вытворяю с локтями.

— Боже правый, нет. — Герцогиня возмущенно фыркнула и махнула рукой в сторону двери. — Ну все, с меня довольно ваших выходок. Пойдите позаботьтесь лучше о завтраке.

— Мне позвать Нэнси, чтобы она помогла вам одеться?

Герцогиня испустила долгий страдальческий вздох, всем своим видом давая понять, как тяжела жизнь утонченной представительницы избранного круга.

— Да, — неохотно согласилась она, скривив губы, — не могу видеть этот ваш палец.

Грейс хихикнула. Ее смех прозвучал особенно дерзко потому, что она даже не попыталась его сдержать.

— Вы смеетесь надо мной, мисс Эверсли?

— Конечно, нет!

— Не хотите ли вы сказать, — резко бросила герцогиня, — что смеетесь вместе со мной? Даже думать не смейте!

— Я просто смеялась, мадам, — возразила Грейс, чувствуя, как подрагивают губы от сдерживаемого смеха. — Иногда это со мной случается.

— Никогда не замечала, — холодно заметила герцогиня, буравя компаньонку недоверчивым взглядом, словно только что уличила ее во лжи.

Грейс немедленно пришли на ум три возможных ответа, ни один из которых она не могла произнести вслух:

«Это потому, что вы никогда никого не слушаете, ваша светлость».

«Это потому, что в вашем присутствии мне редко хочется смеяться».

И наконец: «Ну и что с того?»

Неожиданно для себя самой Грейс улыбнулась. Как ни странно, вполне искренне, даже тепло. Ей слишком часто приходилось отмалчиваться и глотать язвительные замечания, так и вертевшиеся на языке, обычно это всегда оставляло во рту привкус горечи.

Но только не на этот раз. Сейчас она чувствовала себя необычайно легко и свободно. Ее нисколько не заботило, что нельзя огрызнуться и съехидничать. Это утро было наполнено радостным ожиданием. Грейс с нетерпением предвкушала…

Завтрак. Яичницу с беконом. Копченую рыбу. Поджаренный хлеб с маслом и джемом и…

Встречу с ним.

С мистером Одли.

С Джеком.

Глава 9

Джек с трудом выбрался из кровати ровно за четырнадцать минут до семи, хотя накануне тщательно готовился к раннему подъему. Вечером, после ухода мисс Эверсли, он вызвал звонком горничную и дал ей четкое указание постучать к нему в дверь в четверть седьмого. Он отослал было служанку, но в последний момент решил, что стоит подстраховаться, и велел постучать в дверь шесть раз в назначенное время и еще двенадцать раз четверть часа спустя.

Джек боялся, что с первой попытки не проснется.

Горничная получила предупреждение на случай, если Джек не появится у двери в течение десяти секунд после второй серии ударов в дверь: ей следовало войти в комнату и не отступать, пока она не убедится, что мистер Одли действительно проснулся.

Джек обещал девушке шиллинг, если она никому не проговорится обо всех этих приготовлениях.

— Я узнаю, держите ли вы слово, — предупредил он с обезоруживающей улыбкой, способной расплавить даже камень. — Тайное всегда становится явным, и все слухи рано или поздно стекаются ко мне.

Джек сказал правду. В какой бы дом ни заносила его судьба, служанки всегда выбалтывали ему все, они его обожали. Поразительно, сколь многого можно добиться, имея в своем распоряжении всего лишь улыбку и щенячий восторг в глазах.

Однако, к несчастью, скрупулезно разработанный план Джека с треском провалился. Даже гениальным стратегам не удается предусмотреть все случайности.

Горничную не в чем было упрекнуть. Она честно выполнила указания Джека. Шесть раз постучала в дверь ровно в четверть седьмого. Джек с усилием приоткрыл один глаз, по крайней мере на две трети, и взглянул на часы, стоявшие на столике возле кровати.

К половине седьмого он снова уже храпел, и если ему удалось сосчитать лишь семь ударов из двенадцати, то винить в этом следовало исключительно его самого, а никак не горничную. Бедняжка сделала все от нее зависящее и мужественно исполняла свой долг, даже когда за грозным «Нет!» последовало: «Ступайте», «Еще десять минут», «Я сказал, еще десять минут» и «Вам что, нечем заняться? Идите отскребайте ваши чертовы кастрюли!»

Часы показывали без четверти семь, а Джек все еще лежал плашмя на краю постели, правда, у самого края. Одна рука безвольно свешивалась вниз. Когда наконец ему все же удалось открыть оба глаза, он увидел горничную, чинно сидевшую на стуле в дальнем конце комнаты.