Красавица и Холостяк (ЛП)

— Папа, Лукас сделал мне предложение. И я... — она замолчала, стук сердца мгновенно остановил ее дыхание. А потом рука на ее спине сдвинулась, нежно скользнула по ее руке. Его большая ладонь нашла ее ладошку, его пальцы переплелись с ее. Проявление поддержки? Или притворный акт демонстрации любви для ее папы? В этот момент, ее это не волновало. Она сжала свои пальцы, цепляясь крепче. — И я приняла его, — продолжила она.

Глаза Джейсона расширились, его губы расслабились, шок вывел все краски с его кожи, оставив восковую бледность. Встревоженная, она ослабила хватку Лукаса и подалась вперед, вытягивая руку. Господи, что же она наделала?

— Папа...

Его ладонь взметнулась вверх, останавливая ее на полушаге, как будто между ними возникла прозрачная стена. Постепенно, его изумление исчезло. Румянец расцвел под его кожей, покрывая крапинками его гладкую смуглую кожу. Белая линия очертила узкую, твердую линию его рта, словно яркая смазанная помада бывшей королевы красоты.

— Скажи, что это шутка, Сидней, — отрывисто проговорил он. — Или жалкая попытка привлечь внимание.

Она вздрогнула, когда его слова ее ударили. Попытка привлечь внимание. Как будто ей было пять, а не двадцать пять. Глубоко вдохнув, она спрятала пульсирующую боль и гнев в кармашек в своем сердце. В тот же самый кармашек, куда она прятала обиды, горечь и вину от подобных ремарок за все эти годы. И этот кармашек грозился разорваться по швам.

— Это не шутка, папа, — пробормотала она. — Извини.

— Извини? — язвительно переспросил он. — Извини? Ты хоть представляешь, что делаешь? Что делаешь со мной, со своей матерью? Подумай, что будет с нашей репутацией. Ты не можешь просто вышвырнуть Тайлера Рейнхолда. Тебе и так повезло, что он заинтересовался тобой, не говоря уже о предложении руки и сердца.

Боль яркой вспышкой взорвалась в ее груди. Она уставилась на своего отца, чувствуя кожей его ярость, набегающую волнами жара. Внутри она свернулась в позу эмбриона, защищая свои уязвимые органы от очередного эмоционального пинка. Внешне же она, напротив, расправила свои плечи и вздернула подбородок. Собираясь с духом для следующего удара его гнева, нового устного выпада.

— Я не согласен, — холодный, тяжелый протест возник за секунду до появления твердой стены мускулов, поддерживающих ее плечи и спину. Крепкие руки заключили в тиски ее бедра, придавая ее стойке устойчивость. — Рейнхолду очень повезло. У него была Сидней — красивая, умная, добрая, верная Сидни. Ваша дочь. И когда она решила разделить свою жизнь с ним, ему следовало упасть на колени, благодаря ее и Бога, потому что в тот момент он стал счастливейшим мужчиной на Земле. Совсем как я, когда она согласилась стать моей.

Красивая, умная, добрая, верная. Ложь, ложь, ложь — сигналил ее разум, как сирена темной, мрачной ночью. Все ради успеха предприятия. Но ее сердце — ее сердце, изрезанное и израненное пренебрежением, низкой самооценкой и чувством вины — впитало его слова, с жадностью набросилось на них подобно человеку, попавшему на чудесное пиршество после долгого путешествия по засушливой, бесплодной пустоши.

— Вы знаете ее пять минут и считаете, что можете говорить мне, кто моя дочь?

— Да, — ответил Лукас ровным, уверенным голосом. — Потому как, очевидно, это вы совершенно ее не знаете, раз вы позволяете себе делать комментарии, порочащие ее значимость, ее достоинства.

Джейсон вздрогнул — или ей это только показалось. Галлюцинация, вызванная ее отчаянным желанием найти одобрение в жестоком, грозном отцовском выражении.

— Если вы думаете, что через мою дочь заполучите мое состояние и связи, то вы жестоко ошибаетесь. Я лишу ее всех средств и отрекусь, если она доведет эту затею до конца, — он помахал рукой между ней и Лукасом, — этот фарс.

— Мне не нужны ваши деньги, — возразил Лукас. — Сидней они тоже не нужны. Но ей нужны вы и ваша жена.

Взгляд Джейсона переместился на нее, и насмешка с разочарованием, притаившиеся там, ужалили ее. Она не видела такой враждебности и беспомощности с... с инцидента с Джеем.

— Папочка, — прошептала она, чувствуя, как горло сжимается на последнем слоге. Прошло так много лет с тех пор, как она называла его так. Годы с тех пор, как он был ее смеющимся, любящим папочкой, а не далеким, холодным отцом. Только отчаяние могло выдавить это уютное имя из ее губ. Я делаю это для него. Я спасаю его бизнес и гарантирую ему свободу. Пусть он и видеть меня не захочет после этого. — Я знаю, для тебя это звучит безумно и безответственно. И Лукас прав. Я не хочу терять тебя и маму.

Она широко развела руки ладонями вверх, как если бы они содержали ответы, которые она не могла ему предоставить.

— Но я не люблю Тайлера, и провести остаток жизни в браке без любви, в конечном счете, сделало бы нас обоих несчастными. Он заслуживает того, чтобы быть с женщиной, способной отдать ему всю себя. Он заслуживает счастья. Если бы мы поженились, ни у кого из нас его бы не было.