Красавица и Холостяк

— Она будет жить у меня, — Лукас сжал ее бедро, будто бы приказывая не протестовать. Как будто она могла себе это позволить. Возражения потребовали бы работы легких и языка. — Я оставлю свой адрес у вашей помощницы, — отойдя, он опять переплел свои пальцы с ее. — И она не предпочла меня семье или предала вас ради преданности мне. Напротив, это вы предпочли гордость ее счастью и благополучию. Если вы пересмотрите свое решение отречься от дочери, вы знаете, где ее искать.

И, не дав возможности ей возразить, а Джейсону ответить, он развернулся и вывел ее из кабинета. Онемев, она пребывала в молчании и неподвижности, пока он закрывал дверь за ними.

— Ты в порядке? — спросил он, когда они благополучно выбрались в приемную.

Вопрос донесся до нее, как через многие слои ваты, отдаленный и приглушенный. Боже, нет, она не была в порядке. Все, что у нее было — родители, дом, личность — все было разнесено к чертям за считанные минуты. Хоть у ее семьи и жизни было множество недостатков, все же они были ее. Они были знакомыми и привычными. Пусть и не в совсем благоприятном ключе, но они были ее защитой... ее нормой. А что же есть у нее теперь? Ни дома. Ни семьи. Друзья, которые прогибались и колыхались согласно направлениям постоянно меняющегося ветра тенденций в обществе. Мужчина, который ненавидел ее отца так сильно, что без колебаний лишил ее воли и силы, чтобы осуществить свою месть.

Нет. «В порядке» покинуло Бостон на последнем ночном рейсе, а «дерьмово, как никогда» только что вошло в здание.

— Не знаю, куда ушла ассистентка твоего отца, но она, скорее всего, скоро вернется, — темно-серый цвет его рубашки и темное серебро его галстука заполнили ее поле зрения, в то время как аромат весеннего дождя укутал ее в свои объятия. — Пару ближайших минут не думай, кто может увидеть или что можешь показаться слабой. Просто обопрись на меня на пару минут. Мы не будем это обсуждать и вспоминать. И я обещаю не использовать это против тебя.

Он нежно, но крепко обхватил ее затылок и притянул ее ближе в сильные, твердые линии своего тела.

— Это будет нашим секретом, — пробормотал он в ее волосы.

Низкий, темный бархат его голоса манил ее так же сильно, как и его нежное, настойчивое объятие. Только на мгновение. Она опустила лоб на широкую поверхность его плеча. Позволила себе опустить ресницы. Она так устала. Вес отцовского неудовольствия и неприятия упал на ее плечи, словно гиря, которую она была не в силах поднять. Вместо этого она давила на нее, выжимая воздух из легких, стягивая ее грудь и ослабляя ноги. Да, она позаимствует его силу, обопрется на него только на мгновение.

— Сидней?

Она окаменела. Ох. Черт.

Медленно, она выпрямилась и развернулась. И увидела Тайлера.

Он перевел взгляд с нее на Лукаса и обратно, и его темно-коричневые брови хмуро изогнулись.

— Сидней, — сказал он, подходя ближе и вытягивая руку к ней. — Что происходит? Что-то не так?

Ее живот сжался от сожаления об унижении и боли, которые она собиралась причинить. Она нисколько не сомневалась, что была небезразлична Тайлеру, да, но было ли это любовью, которую следует испытывать к жене? Нет. Но все же, он бы пострадал от отказа на публике. О нем бы все равно шептались и сплетничали. А она потеряла бы друга.

— Тайлер, — взмолилась она. Бросив быстрый взгляд на пустой конференц-зал по правую сторону, она направилась туда, аккуратно избегая его руки. Зная, что через пару минут он не захочет иметь с ней никаких дел, не говоря уже о том, чтобы касаться ее. — Мы можем поговорить?

Посомневавшись, Тайлер кивнул. Когда она последовала за ним, Лукас пристроился рядом с ней. Опять не позволяя ей принять ответную реакцию одной.

Какая ирония.

Неожиданно вместо семьи и друзей, ее единственным союзником стало «чудовище» из «Бэй-Бриджа».

***

Сидней смотрела на особняк Лукаса в Бэк-Бэе. Строение напоминало его владельца: элегантное, красивое, огромное. И сейчас оно было ее единственным убежищем.

Нет, не убежищем. Потому что это означало бы, что она будет в безопасности — физически — и не на улице, что также предполагало, что она чувствует себя комфортно, тепло, защищено и мирно. Это не могло быть дальше от правды.

Позади нее, водитель Лукаса достал ее чемоданы из багажника лимузина, выстроив их вдоль обочины. По всей видимости, прежде чем они с Лукасом успели покинуть здание, ее отец позвонил домой и приказал матери и домработнице упаковать и отправить вещи Сидней. Прибытие ее и Лукаса в дом ее родителей ускорило выполнение приказа, особенно часть о доставке вещей. Так просто, так легко ее отец выпроводил ее из дома, из своей жизни. И сейчас она стояла на тротуаре со всем своим багажом, зависимая от милосердия мужчины, у которого оно отсутствовало.

«Неправда, — прошептала ее совесть. — Лукас немедленно вступился, защитил ее и предложил жилье».

«Но он также и ответственен за то, что она оказалась в такой ситуации», — возразила она.

Боже, должно быть, она устала больше, чем думала, раз вступает в дискуссии сама с собой.