Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

Ладно. Я повернулась к своей заготовке. Что там у меня осталось? Ограничитель. Я закусила губу. Самая сложная часть. Он должен быть связан с содержанием проклятья и быть эмоционально окрашенным. Ладно. Допустим, чтобы снять проклятье, нужно в чудовище влюбиться. Только — я покосилась на Томаса Морвеля — не пожелать выйти замуж или заграбастать его деньги, а по-настоящему, всей душой влюбиться.

Понятия не имею, каково это, никогда такой ерундой, как влюбленности, не занималась. Кому, как не мне, об этом знать.

Итак, чтобы снять мое проклятье, в чудовище нужно влюбиться и… Я нахмурилась. И отдать ему самое дорогое, что есть, вот так!

Коварно усмехнувшись, я щелчком пальцев отправила в свою сферу последнюю искру.

Мигнув голубым, она успокоилась, и запульсировала ровным светом. Я успокоенно выдохнула. Вот оно, готовое к использованию проклятье. Хотя сейчас подойдет ректор и наверняка скажет, что я все сделала не так.

— А теперь расскажите, в чем вы ошиблись, адепт?..

— Лоуренс, — откашлялся мой одногруппник. — Я… вроде все правильно.

— Присмотритесь к внешнему виду вашего проклятья, — подсказал ректор Стортон. — У вас внутри муть, такого быть не должно. Кто мне расскажет, в чем причина? Никто? — ректор замолчал. — Очень жаль. Дело в ограничителе. Что вы поставили в качестве ограничителя?

— Проклятый должен разбогатеть, сэр.

Ректор откашлялся.

— Неплохо, но попробуйте поконкретнее. Как только центральная часть станет прозрачной, вы поймете, что все сделали правильно.

Прищурившись, я вгляделась в свою сферу. Кажется, все было правильно, оно было кристально чистым в середине, как слеза.

А вот у Томаса… У Томаса внутри было все черно. У него вообще получилось не проклятье, а непонятно что. Единственное, что я поняла — это что-то было очень опасным.

Я уже подумывала над тем, чтобы создать защитный купол от греха подальше, но для этого пришлось бы разрушить сферу готового проклятья — удерживать два заклинания одновременно я пока не умела.

Между смертельной опасностью и риском получить взбучку от Стортона и из-за этого оказаться на грани отчисления я малодушно выбрала первое.

— Знаешь, Танг, — напряженно сказал Томас, — ты все равно будешь моей. Тебе лучше согласится сейчас, пока я не разозлился.

— Нет, не буду, — буркнула я. — Ты не мог бы разрушить то, что ты наворотил? Оно сейчас рванет.

— Ты будешь мне указывать? Да что ты о себе возомнила, Танг?

Томас хлопнул ладонью по столу, и сфера его заклинания вдруг стала больше и темнее. Запульсировала, засияла лиловым и черным.

— Итак, я надеюсь, что все уже справились с заданием, — произнес ректор. — Даже те, чья личная жизнь намного интереснее тривиальной науки. Сейчас мы с вами выберем кого-то, кто согласится продемонстрировать, что у него вышло, и испытает свое проклятье на мне. Если все выйдет безукоризненно, в чем лично я сомневаюсь, то вы получите высшую семестровую оценку, не сдавая экзаменов. Если не получится… что ж, мы здесь, чтобы учиться.

В глубине сферы, созданной Томасом, начала зарождаться краснота — это был совсем плохой знак. Это значило, что заклинание активируется. И, кажется, это было далеко не проклятье. Этот дурачок наколдовал боевое заклинание — об этом говорили кольца, обвивающие сферу, и пульсация, и черный опасный цвет.

Сейчас все взорвется.

— Итак, кто готов попробовать? — спокойно спросил ректор Стортон. Он стоял у меня за спиной, где-то около задних рядов, и вряд ли видел, что происходит с заклинанием Томаса.

— Я готова! — воскликнула я и, молниеносно обернувшись, метнула проклятье в ректора.

Хорошо, что с меткостью у меня все было отлично!

Одновременно с этим я набросила защитный купол на заклинание Томаса и закрыла уши руками.

Прозвучал взрыв такой громкий, что на секунду я как будто потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела, что все в порядке. От заклинания Томаса остался один только легкий дымок, кабинет не взорвался, и я тоже, кажется, цела.

Томас смотрел на меня круглыми глазами.

— Объяснитесь, адептка Танг, — ледяным тоном произнес ректор.

Я обернулась. Выглядел ректор… совершенно обычно, только светлые волнистые волосы растрепались, и я почувствовала разочарование пополам с облегчением. Значит, мое проклятье было составлено неверно. С другой стороны, я не превратила преподавателя в чудовище, этому стоит порадоваться. Возможно, прямо здесь и сейчас меня не исключат.

— Позвольте узнать, что только что произошло? — рявкнул ректор, растеряв свое обычное спокойствие и насмешливость.

Голубые глаза блеснули, губы сжались. Из другого конца аудитории он подлетел ко мне, как ворон, только мантия за спиной взметнулась.

Ой!

Я едва удержала себя от того, чтобы втянуть голову в плечи. Усилием воли выпрямила спину и посмотрела прямо в синие глаза ректора. Какой странный все-таки цвет, точно как море. Никогда таких не видела.

— Я прокляла вас, сэр, — сглотнула я. — Неудачно.

— Это я вижу, — процедил ректор, нависая надо мной и напоминая на этот раз стервятника. — С чего вы решили, что можете метнуть в меня проклятье⁈