Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

— В каком смысле? Вы не знаете? Как такое может быть?

— Представьте себе. Вас это так удивляет?

Я разозлилась.

— Да! Если бы в один момент моя мачеха или ее муж, или мои названые братья и сестры обратились в камень, я бы это заметила!

— Даже если бы в этот момент вам было не больше года?

— Вы вообще можете говорить нормально? — не выдержала я. — Не я заставила вас привести меня сюда. Вы сами этого захотели.

— Да знаете что… — рыкнул ректор Стортон и замер. — Прошу прощения Уннер. Низвергнутые! Хотел бы я никогда не вести с вами этого разговора.

Он отвернулся и окинул взглядом комнату.

— Я начал изучать проклятья, потому что думал, что однажды смогу их расколдовать. Но иногда мне кажется, что невозможность спасти тех, кого я люблю, — это мое собственное проклятье. Намного более тягостное, чем уши и хвост, которые вашими стараниями отрастают у меня каждую ночь.

Я скрипнула зубами, разозлившись на себя, и на ректора Стортона. Почему я ничего не понимаю? Почему он не хочет нормально объяснить?

— Людей в камень обращает взгляд горгоны. Их целое море в лесах Мидленда. Возвращать их жертвам прежний вид умеют даже дети, нужно всего-то варенье из одуванчиков.

— Уннер, — рыкнул ректор Стортон. — Я был более высокого мнения о ваших умственных способностях.

— Если вы продолжите меня оскорблять, я уйду, — пригрозила я.

Нет уж, никуда я не уйду. Я еще не разобралась в том, что здесь произошло. Ну уж нет.

— Я вас не оскорбляю. Уннер, вы же сами сказали, что Стортон-холл и особенно западное крыло пахнет чем-то гнилым. Вы выучили все учебники по проклятьям, кажется, наизусть, хоть я и не могу предположить, зачем вам это понадобилось. То, что случилось с моими родными, — не связано с горгонами, иначе я давно уже решил бы проблему. Это родовое проклятье, наложенное так давно, что я не могу восстановить формулу. А потому не имею ни малейшего представления о том, как его снять.

Я не могла выговорить ни слова, и спустя минуту ректор Стортон продолжил:

— Поэтому я не могу жениться, Уннер, Ни на вас, ни на ком-то другом. Я просто не уверен, что родовое проклятье не затронет мою жену и… наших детей, если они когда-нибудь появятся.

— Но вы ведь… помолвлены с принцессой, — растерянно проговорила я и поймала себя на том, что говорю тихо, как будто не хочу потревожить спящих.

Глупость, ведь рядом каменные статуи.

Взгляд то и дело соскакивал на каменное лицо малышки Джорджианы, как будто она могла нас слышать. А вдруг и правда могла? Столько лет заточения в камень! Ужас. Я поежилась и посмотрела в лицо ректора Стортона.

Он был спокойным, но хвост метался вправо-влево, выдавая волнение.

— Я… не должен говорить об этом, Уннер. Это не моя тайна, а тайна его величества короля и ее высочества принцессы. — Он опустил взгляд вниз. — Я могу сказать…

— Принцесса была проклята? — перебила я.

— Что? — ошарашенно воскликнул ректор Стортон, и его уши прижались к голове, как у испуганного кота. — Как вы узнали? В смысле…

— Это же просто, — пожала плечами я. — Все знают, что вы оказали королевскому двору услугу настолько значимую, что получили титул герцога и должность ректора академии, когда… хм, когда место случайно освободилось. Вы специалист по проклятьям — вероятно, ваша услуга была связана именно с этим. А еще Лаура Уортон рассказала мне, что принцесса почти не показывается на людях, что явно не просто так. А сегодня вы испугались, когда профессор Хейдар сказала, что из-за ее высочества вас вызывают во дворец. Либо вы замышляете что-то против короля — но зачем это вам нужно, если он так много для вас сделал? — либо что-то случилось с принцессой. Вывод — проклятье вы смогли победить не до конца.

Я пожала плечами. Это ведь в самом деле легко. Ректор Стортон выглядел сбитым с толку, синие глаза округлились и стали похожи на два блюдца.

— Напомните мне, Танг, — наконец выговорил он и коротко облизнул нижнюю губу.

Интересно, а язык у него сейчас шершавый? Как у кошек?

Унни, распутница! О чем ты только думаешь!

— О чем напомнить?

— Не ходить от вас налево, потому что скрыть факт измены, думаю, все равно не выйдет.

Я покраснела от похвалы и тут же возмущенно вскинулась.

Он что, собирался ходить от меня налево⁈

И подождите-ка… Я еще ни на что не соглашалась!

— Так я угадала?

— Почти, — кивнул ректор Стортон. — Только проблема ее высочества была не в проклятье, а кое в чем другом. Потому… ее не представляется возможным окончательно решить, пока ей не исполнится семнадцать.

— Выглядит это как проблема выгодной партии, — заметила я.

— В какой-то степени, — хмыкнул ректор. — Что вы знаете о драконах, Уннер?

— О драконах? — Я почувствовала себя сбитой с толку. — Почти ничего.

— Думайте, Уннер, вы же умная.

— Я… а почему бы вам мне этого не рассказать? Раз уж начали? Я буду молчать!