Красавица Миррил, чудовище Миррил

Но Дирок не отзывался. Он не хотел говорить. Его больше беспокоила левая рука. Вернее – её отсутствие. Он, как мог, обработал чудовищную рану: туго замотал шнурком от ботинка остаток руки в районе бицепса, а рану припалил раскалённой пружинкой электрической зажигалки…

Дирок посмотрел на Миррил. Ох, сколько же было боли в его не знающих слёз глазах! Бывшая магиня не выдержала, отвернулась, случайно скользнув взглядом по припаленному мясу культи.

– Прости меня, – прошептала девушка. – Прости…

Он не ответил. Конечно же, Дирок не мог сердиться на Миррил – ведь охотники за головами объявились по его вине. Нужно было на всякий случай убить того йорка на станции. Безусловно, это он оказался шпионом. Дирок Мистафилиус, известный среди наёмников под прозвищем Одноухий, сам во всём виноват – позволил себе расслабиться белым элем и распустил язык при постороннем…

«Стареешь, дружище Дир, стареешь» – мысленно вздохнул он.

Миррил стояла над Дироком, испытывая ужасное чувство вины. Но вины не за случившееся, а за то, как вела себя с Дироком раньше. За то, что оскорбляла его, вредничала… А он без раздумий пожертвовал ради её «аппетитной задницы» своей рукой…

В рапсе что-то зашелестело. Миррил испуганно повернулась на шум.

– Не обращай внимание, – полным боли и страдания голосом сказал Дирок. – Он следит за нами уже долгое время. Но он безвреден. Так, подземный житель…

Уцелевшей рукой Одноухий достал из внутреннего кармана плаща пачку сигаротт – это была новая пачка, купленная на стоянке. Прошлая была уничтожена облаком дроби неудачливого охотника за головами на станции городка Димарк. Стараясь унять дрожь в пальцах, он протянул пачку девушке (как не удивительно, крышку откинул всё тем же доведённым до совершенства движением большого пальца).

Миррил молча взяла сигаротту. Дирок взял себе тоже.

– Ты бы не могла? – попросил он, поглядев на лежащую на земле окровавленную электрическую зажигалку.

Миррил еле сдерживала себя от истерики – до чего же эта ситуация была зловещей карикатурой на их знакомство в локомотиве! Поборов подступающую тошноту, она подняла зажигалку и подкурила вначале Дироку, потом себе.

Дирок сделал жадную затяжку, подержал в лёгких и выдохнул сизый дым.

– Недавно ты спрашивала меня, почему я ношу с собой сигаротты, если не курю, – слова давались ему с трудом, но он не переставал говорить. – Так вот, ты видишь, что я курю. Правда, в особенных случаях… – он закашлялся. – Они все мертвы…

Наступило молчание. Миррил курила через силу: больше держала сигаротту в руке, чем затягивалась. А вот Дирок жадно курил одну за другой. На четвёртой он вновь заговорил:

– Моё обрубленное ухо тебе всё никак не давало покоя… Тебе будет смешно, но оно имеет прямое отношение к сигароттам. Понимаешь ли, мне его отрубил отец… – Дирок выбросил окурок и взял пятую сигаротту. Миррил без разговоров подкурила ему. – Я был непослушным малым, о да, очень непослушным. Прямо-таки сорванцом, – когда Дирок это говорил, казалось, что нет никакой чудовищной раны, что всё хорошо, что он останется жить… – Как-то я украл у лавочника пачку сигаротт. Отец узнал и отрезал мне за это ухо… Чтобы я никогда-никогда не стал воровать, понимаешь? Мой отец был мудрым человеком! С тех пор я ношу этот уродливый обрубок на голове и пачку купленных сигаротт поближе к сердцу…

Миррил не знала что сказать, да и не нужно было ничего говорить. Но если бы она и хотела что-то сказать, всё равно не успела бы. В воздухе появилось чёрное пятно. Оно стремительно росло, обретая черты человека, облачённого в углепластиковые крылья индивидуального воздухоплавательного костюма.

Дирок не стал искушать судьбу и выпустил в летящего всю обойму из болтострела. Рука подрагивала, но всё же несколько болтов достигли своей цели. Потерявший управление человек спикировал в рапс. Расстояние до земли было слишком большим – никто бы не выжил!

Никто, кроме при жизни Проклятого…

Метательная звезда вонзилась аккурат между глаз Дирока. Издав тихий стон, телохранитель Миррил лёг на землю. И никогда больше не поднимался…

Захлёстываемая невыносимым ужасом и предчувствием смерти, Миррил мчалась прочь. К спасению. Но у Мора были другие планы на этот счёт. Он метнул звезду – та встряла в икру левой ноги. Девушка повалилась в рапс. Она не хотела умирать. Нет, слишком рано, слишком-слишком рано, Святые Уродцы всё изничтожь!

Миррил не могла подняться на ноги, поэтому она ползла. Стебли рапса нагло лезли в лицо, словно насмехаясь. Словно эти стебли – были душами всех тех убитых ею людей. Они изо всех сил пытались её остановить, застопорить путь, хоть на лишнюю секунду, но замедлить; их нетерпеливое колыхание как бы говорило: «Сюда, Проклятый, сюда скорее. Она здесь. Приди и убей её, как она это сделала с нами. Убей это Чудовище, убей!..»

Ох, как хорошо сейчас было бы оказаться в тёплом домике покойного добряка Сика… Как бы было хорошо…

Мор не стал суетиться и неспешной походкой направился к заказанной жертве.