Красавицы Бостона. Распутник

– Не все прибегают к фальши для выживания, моя дорогая Эммабелль. Твое мнение обо мне никак меня не касается. – Дэвон вышел из клуба в прохладную бодрящую ночь и пошел к своей машине. – Ты говоришь, что хочешь ребенка, но при этом скачешь всюду, выпивая и работая на износ. Один из нас знает, как добиться, чтобы ты забеременела, и, боюсь, этот человек не ты.

И хватило же засранцу наглости! Он давал мне непрошеные советы на тему секса. Я бы пырнула его, не будь немного пьяна и сильно измотана после рабочего дня.

Дэвон открыл пассажирскую дверь своей темно-зеленой «Бентли», посадил меня в кресло и пристегнул ремень безопасности.

– А теперь расскажи, кто это был. Человек, который хватал тебя за руку.

Прежде чем я успела ответить, он закрыл дверь, обошел машину и сел рядом. Меня коснулся его неотразимый насыщенный аромат.

– Понятия не имею. Я как раз собиралась это выяснить, когда ты ворвался, в лучшем виде продемонстрировав мне свой комплекс спасителя.

– Это обычное явление? Что мужчины хватают тебя на работе? – Дэвон завел машину и поехал по скользким ото льда улицам к моему дому. Мое сердце не имело права замирать оттого, что он запомнил мой адрес. Пусть лучше происходящее у меня в груди окажется сердечными шумами.

– А сам как думаешь? – огрызнулась я.

– Думаю, некоторые мужчины считают, что могут прикасаться к тебе из-за твоего рода деятельности, – откровенно ответил он.

Честно говоря, такое случалось часто. Особенно когда я танцевала на барной стойке или выходила на сцену вместе с танцовщицами. Но я умела устанавливать границы и ставить людей на место.

– Это правда, – ухмыльнулась я. – Мне постоянно приходится отбиваться от мужчин. Как еще я, по-твоему, накачала этих крошек? – Я поцеловала свои бицепсы.

Когда Дэвон ничего не ответил, я открыла бардачок и стала в нем копаться. Я часто так делала. Пыталась спровоцировать людей. Можно многое узнать о человеке по тому, как он ведет себя, когда злится. Я нашла маленькую старинную вещицу с гравировкой и достала ее.

– Я не в восторге от того, что сегодня увидел. – Дэвон, спокойный, как далай-лама, выхватил ее у меня из рук и бросил между нами.

– Боже мой, да что ты говоришь! – Я прижала ладонь к груди, изображая фальшивый британский акцент. – Силы небесные! Я должна сию же минуту бросить работу и стать гувернанткой или монашкой. Как пожелаете, милорд.

– Ты выводишь меня из себя. – Он раздраженно почесал свою идеальную скулу.

– А ты мне помешал, – заключила я, снова взяв в руки безделушку и повертев ее в руках. – Я могу сама за себя постоять, Дэвон.

– Ты даже собственную жизнь сохраняешь с трудом. – Бесстрастное выражение его лица подсказало, что он не шутил. Он правда так думал.

Когда мы приехали к моему дому, Дэвон снова подхватил меня на руки и понес в квартиру по лестнице, вместо того чтобы воспользоваться лифтом. Очередная странность. Как возможно, что еще никто из его почитателей в городе ни разу не придрался к тому, какой он странный?

– Здесь есть лифт. Опустите меня, мистер Дикарь.

– Я ими не пользуюсь, – его голос прозвучал отрывисто.

– Ты не пользуешься лифтами? – спросила я, наслаждаясь прикосновением его пресса и грудных мышц к моему телу.

– Верно. И не захожу ни в какие замкнутые пространства, из которых не смогу с легкостью выбраться.

– А как же машины? Самолеты?

Вот и пропала моя мечта о сексе с членом королевской семьи на борту самолета. Хорошая была мечта. А еще очень конкретная.

– Логика подсказывает, чтобы я пользовался и тем и другим, но я стараюсь по возможности этого избегать.

– Почему? – я была озадачена. Такой страх казался совершенно иррациональным для мужчины, который во всем воплощал рационализм.

Его грудь содрогнулась от смешка. Дэвон в изумлении посмотрел на меня.

– А это тебя не касается, дорогая.

Когда мы поднялись в квартиру, я с удивлением обнаружила, что Дэвон не спешит срывать с меня одежду и заниматься диким, безудержным сексом. Вместо этого он достал стопку бумаг из стильного кожаного портфеля, положил их на журнальный стол и сел. Я развалилась в глубоком цветастом кресле и сердито на него посмотрела.

– Что ты делаешь? – спросила я, хотя было и так очевидно, что Дэвон достает такое количество бумажных документов, из которого можно сделать статую Свободы из папье-маше, и раскладывает их на столе.

Дэвон не потрудился оторвать взгляд от документов.

– Занимаюсь нашим договором, имеющим обязательную юридическую силу. А ты пока не стесняйся послушать оперу, которую сегодня пропустила. «Богема».

Он передал мне свой телефон, на котором уже воспроизводилась запись.

– Как ты туда попал? Ты прислал мне два билета.

– Я хотел, чтобы у тебя был запасной на случай, если один потеряется, поэтому выкупил весь ряд.

Сукин сын. Это было просто умопомрачительно, но в каком-то придурочном смысле, потому что он по-прежнему исходил из предположения, что я не смогу взять себя в руки.

Я выхватила у него телефон.

– С чего ты взял, что я не стану просматривать твои сообщения?

– С чего ты взяла, что это мой личный телефон, а не тот, который я использую для работы? – парировал он.